Сабин Дюллен - Уплотнение границ

Дело в том, что дипломатические действия и открытая или тайная политическая поддержка белорусского, украинского и бессарабского национального движения сопровождались направляемыми с советской территории попытками спровоцировать восстания в приграничных районах. Само по себе в 1924 году это отнюдь не было чем-то новым. Как мы уже видели, после 1921 года вооруженные вылазки по обе стороны границы предпринимались достаточно часто, а с конца 1923 года их количество даже увеличилось, особенно на польской и румынской границах. Новым был масштаб этих операций и их использование в пропагандистских целях. Яркими примерами являются события в Столбцах (Польша) и Татарбунарах (Бессарабия), на которых стоит остановиться подробнее [385] Об инциденте в Столбцах см.: Stone D. R . The August 1924 Raid on Stolpce, Poland, and the Evolution of Soviet Active Intelligence // Intelligence and National Security. 2006. Vol. 21. № 3. Р. 331–341. О Татарбунарах см. отчет посла в Румынии Де Манвиля о ситуации в Бессарабии, 23 сентября 1924 года (Archives de l’ambassade de Bucarest à Nantes. Carton 49), а также отдельную информацию в: Aspects des relations russo-roumaines, rétrospectives et orientations. Paris: Minard, 1967. Р. 115–119. .

В ночь с 3 на 4 августа 1924 года произошло нападение на Столбцы – расположенный с польской стороны границы городок, насчитывавший около 3000 жителей. Вооруженный отряд захватил вокзал, телеграф, городскую управу и полицейский участок, забрал 200 тысяч злотых из городской казны и освободил заключенных, среди которых были Павел Корчик и Станислав Мертенс, члены руководства Коммунистической партии Западной Белоруссии, арестованные месяцем ранее за незаконное пересечение границы. В ходе нападения было убито семь польских полицейских, один из руководителей города и несколько жителей. Телеграфисту удалось предупредить о случившемся польские власти, сюда был направлен кавалерийский полк, который быстро окружил город. В ходе боев 25 участников нападения были убиты, некоторые из них взяты в плен, а большинству удалось пересечь границу и скрыться на советской территории. Радиостанция в Минске, расположенном в 70 км от Столбцов, представила эти события как акцию белорусских крестьян, выступающих против польского ига. В действительности, несмотря на то что многие участники нападения были одеты в белорусскую национальную одежду, большинство из них были солдатами Красной армии и действовали по плану, разработанному Ф. Медведем, полпредом ОГПУ по Западному краю. В Польше в историю белорусских крестьян, пытавшихся освободить своих арестованных товарищей, никто не поверил. Нападение вызвало здесь волну протестов и обсуждалось на самом высоком уровне, вплоть до кабинета министров. На заседании, состоявшемся 4 сентября 1924 года, Политбюро ВКП(б) осудило эту акцию, якобы вышедшую из-под контроля [386] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 2. Л. 32. . Публично советское руководство продолжало отрицать свою причастность к событиям в Столбцах. Так, 5 сентября В. Л. Копп, член коллегии Наркоминдела, направил польскому поверенному в делах длинную ноту, в которой отрицался факт перехода вооруженного отряда с советской территории на польскую. Он опирался на докладные записки пограничников, где такой факт не значился, зато упоминались стрельба, доносившаяся с соседней территории, и попытки белорусских повстанцев пересечь границу, чтобы скрыться на советской территории; при этом сообщалось, что когда беглецов удавалось поймать, их передавали в руки польской полиции [387] ДВП СССР. Т. 7. С. 442–443. .

Советская версия событий была способна вызвать отклики за рубежом, в частности в Женеве и во Франции среди защитников прав притесняемых меньшинств Восточной Европы, которые группировались вокруг Лиги прав человек и два года спустя сыграли важную роль в создании Международной лиги против расизма и антисемитизма. Вслед за событиями в Столбцах во французской прессе были опубликованы письма протеста против проводимой Варшавой политики «белого террора» в отношении национальных меньшинств, живших на востоке страны. Их авторы обвиняли Польшу в бесчеловечном обращении с тремя тысячами политических заключенных – «рабочими, арестованными за участие в забастовках, украинскими и белорусскими [388] По согласованию с автором книги слово «ruthène» переводится в зависимости от контекста по-разному, так как во французских источниках 1920-х годов оно служило для обозначения живших в Восточной Польше белорусов и/или украинцев. – Примеч. пер . крестьянами, обвиняемыми в том, что они выступают за национальную независимость, представителями интеллигенции, виновными в проведении просветительской работы среди масс». Особое внимание уделялось смерти в тюрьме Ольги Бессарабовой, родившейся в 1889 году в семье украинского греко-католического священника и приехавшей в Польшу в 1923 году. Под коллективными письмами стояли подписи известных политиков и деятелей культуры: Поля Пенлеве, Эдуара Эррио, Леона Блюма, Жозефа Поля-Бонкура, Шарля Рише, Альфонса Олара, Ромена Роллана, г-жи Северин (Каролин Реми). В августе был опубликован ответный манифест под названием «Правда о национальных меньшинствах в Польше», в котором коммунисты обвинялись в развязывании клеветнической кампании. Предисловие к нему было подписано Жозефом Бартелеми, парижским профессором права, вице-президентом комиссии Палаты депутатов по внешней политике. Сам манифест представлял собой перепечатку статьи Стефана Обака из журнала «Ревю блё». В тексте, в частности, упоминалась Ольга Бессарабова: она описывалась как советская шпионка, в доме которой польская полиция якобы обнаружила большое количество секретных сведений о расположении польских воинских частей и их вооружении. Ее считали также замешанной в подготовке трех терактов, совершенных в марте 1924 года: нападений на поезд Львов – Варшава и на полицию во Львове, а также перевозки 70 кг взрывчатки в багаже двух украинских студентов [389] Aubac S . La vérité sur les minorités nationales en Pologne / Avant-propos de J. Barthélémy. Paris: Еditions de la Revue politique et littéraire et de la Revue scientifique, 1924. Р. 14–15. . Таким образом, можно говорить о существовании двух противостоящих друг другу лагерей, контуры которых не полностью совпадали с существовавшими тогда национальными и политическими водоразделами.

В случае восстания в Татарбунарах речь вновь шла одновременно о советской операции и международном инциденте. Группа из 30 вооруженных лиц под руководством большевиков (Михаила Кольцова, Батищева, Барбалата и Андрея Клюшникова, известного также как Ненин) попыталась поднять восстание на юге Бессарабии. Один из организаторов, Ненин, был родом из этих мест. 14 сентября в крупном селе Татарбунары (около 10 тысяч жителей), расположенном на полпути между румынскими гарнизонами в Четатэ-Альбе (Белгород-Днестровский) и Измаиле, был собран сход. Его участники создали военный совет, провозгласили Советскую молдавскую республику, атаковали жандармерию и муниципалитет и вывесили красные флаги. Трудно сказать, в какой степени эти действия встретили народную поддержку. Как бы то ни было, ряды восставших пополнились новыми участниками и достигли нескольких сотен человек. Среди них были евреи, русские колонисты-липоване, жившие здесь с XVIII века и занимавшиеся рыбной ловлей, и незначительное количество румынских крестьян. Из страха перед коммунистами немецкие и болгарские колонисты предупредили румынские власти, и те оперативно прислали войска. 17 сентября село Татарбунары было окружено. Кольцов и Ненин были убиты, а 120 повстанцев, пытавшихся пересечь Днестр, были перехвачены румынскими пограничниками. В общей сложности было арестовано 500 человек.