Сабин Дюллен - Уплотнение границ

Понятие режимной зоны стало использоваться с началом паспортизации в декабре 1932 года [573] Moine N. Le système des passeports à l’époque stalinienne. De la purge des grandes villes au morcellement du territoire, 1932–1953 // Revue d’histoire moderne et contemporaine. 2003. Vol. 50. № 1. P. 145–169. . Речь шла о выдаче внутренних паспортов жителям городов и рабочих поселков. К паспорту прилагалась прописка – штамп с указанием домашнего адреса и места работы, который давал право жить в данном населенном пункте. Помимо фамилии, имени, отчества и даты рождения, в паспорте указывались также социальное положение и национальность. Паспортизация повлекла за собой масштабную операцию по проверке населения и определению режимных зон. Сначала это коснулось Москвы и Ленинграда: столицы требовали повышенного контроля и защиты. Зона специального режима, установленного в январе 1933 года, включала территорию радиусом 100 км вокруг столиц. Здесь имели право жить только «правильные» граждане. Всем остальным – бывшим заключенным, безработным, лицам, лишенным гражданских прав или не занятым общественно полезным трудом, кулакам и раскулаченным – проживать здесь было запрещено. На практике паспортизация и создание режимных зон привели к делению всей страны на иерархизированные, неравноправные территории. Следует ли усматривать в этом возвращение к традициям царского времени? [574] Среди аргументов в пользу отмены внутреннего паспорта Анатоль Леруа-Больё упоминал не только право на свободный выбор места проживания и свободу перемещений, но и расходы, связанные с получением паспорта для крестьян, а также удивительную торговлю фальшивыми документами, которую повлекло за собой введение паспортов в России. См.: Leroy-Beaulieu А . L’empire des tsars et les Russes. Les institutions, Lausanne: L’Âge d’homme, 1988. Vol. 2. P. 135–136. Не вызывает сомнений, что и термин, и система прописки не были изобретены большевиками. С другой стороны, понятие «специального режима», которое вело к созданию особо охраняемых зон, выдаче удостоверений личности их жителям и введению ограничений на проживание и перемещения, могло опереться на советский административный опыт, а именно на управление пограничными районами. Их жители уже с 1923–1924 годов должны были иметь удостоверения личности, выдаваемые местными властями и визируемые ближайшим пограничным отрядом [575] См. главу 2, с. 148 и далее. . Теперь становится понятнее, почему в апреле 1933 года особый режим, введенный в городах, был распространен на пограничные зоны, в большинстве своем являвшиеся сельскими территориями. Наряду с 25 крупнейшими городами СССР в режимные зоны были включены все населенные пункты, расположенные в пределах 100 км от границы – по модели ленинградских и московских пригородов. Об этом просили местные власти. Так, Винница получила особый статус в июле 1933 года.

Установление особого режима вдоль всей западной границы потребовало времени и вызвало сопротивление. «У нас в погранполосе паспорт как воздух, без него жить нельзя», – заявил колхозник Беркшан из колхоза «Пеники» [576] Доклад комиссии ВЦИК о паспортизации Ленинграда и Ленинградской области, апрель 1934 года // История Сталинского ГУЛАГа. Массовые репрессии в СССР. Т. 1 / Под ред. Н. Верта и С. М. Мироненко. М.: РОССПЭН, 2004. С. 158. . Отсутствие паспорта ставило человека вне закона, превращало его в нелегала в его родном городе или селе. Тем не менее многие крестьяне сопротивлялись паспортизации: «Жил до сих пор без паспорта, буду жить без него и дальше»; «Я пасу коров, и коровы у меня паспорта не спрашивают» – это лишь некоторые из реплик, зафиксированных в приграничных селах Псковского района [577] Там же. . Кто-то жаловался на ущемления, получив годичный паспорт или даже временное удостоверение личности, в то время как горожанам выдавали паспорта на три года. Заметим при этом, что в приграничных районах заводы и колхозы, как нигде больше, опасались потерять редкую и ценную мужскую рабочую силу, и потому местные власти, пока могли, закрывали глаза на нарушения.

Как показывает правительственный отчет о ходе паспортизации в Ленинградской области, среди жителей семи приграничных районов бывшего Псковского округа, не прошедших паспортизацию или не получивших прописку, многие оставались жить и работать на прежних местах. В отчете приводится список нарушений: в совхозе «Диктатура» из 500 работников только 90 имели паспорт и 22 – временное удостоверение личности; в совхозе им. Ворошилова 21 человек не имел никаких документов. Упоминаются также – что характерно не только для приграничной зоны – случаи коррупции, благодаря которой бывшие лишенцы смогли скрыть свое прошлое и получить паспорт. Так произошло в Больше-Жезловском сельсовете, где среди прочих паспорт получил некий Козлов, лишенец, бывший крупный лесопромышленник и кулак, который в момент раскулачивания стрелял в секретаря сельсовета [578] Доклад комиссии ВЦИК о паспортизации Ленинграда и Ленинградской области, апрель 1934 года. С. 163. .

Местные власти объясняли многочисленные нарушения паспортного режима нехваткой милиционеров. Однако с началом паспортизации милиция, ранее являвшаяся децентрализованным институтом, была подчинена специально созданному Главному управлению рабоче-крестьянской милиции при ОГПУ; ее ряды были пополнены, а положение милиционеров улучшено [579] Hagenloh P. M . «Chekist in essence, chekist in spirit»: Regular and political police in the 1930s // Cahiers du monde russe. 2001. Vol. 42. № 2–4. P. 447–476. . Кроме того, в пограничных зонах контроль облегчался благодаря пограничникам с их картотеками. В действительности главная проблема заключалась в интерпретации понятия «особый режим». Кто имеет право на паспорт? Следует ли учитывать сложившиеся повседневные практики жителей пограничных территорий? До какой степени можно закрывать глаза на переходы границы, факты принадлежности к бандам в прошлом, на социальное происхождение и прежний социально-профессиональный статус?

Туман начал рассеиваться в 1935 году. Именно тогда была понастоящему создана запретная зона внутри режимной зоны, а вместе с ней – и «no man’s land», «ничейная» полоса внутри запретной зоны. Именно тогда в повседневной жизни тех, кто жил в непосредственной близости от границы, начались радикальные изменения.

В период с декабря 1934 по июнь 1935 года были приняты три комплекса мер, направленных на усиление охраны границ. Один касался Украины, второй – Белоруссии, а третий – Ленинградской области и Автономной Карельской ССР [580] Об Украине: Лубянка, Сталин и ВЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД. Документы / Под ред. В. Н. Хаустова. М.: Международный фонд «Демократия», Материк, 2003. Т. 1: Январь 1922 – декабрь 1936. Док. 484 и 488; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 17. Л. 101, 104, 155; О мерах по укреплению охраны границы Ленинградской области и Автономной Карельской ССР // ГАРФ. Ф. 8418. Оп. 10. Д. 136. Л. 8–10; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 17. Л. 149–151; О мерах по укреплению охраны границы Республики Белоруссия // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 18. Л. 80; РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 3a. Д. 12. Л. 1–6. . 17 июля 1935 года было подписано постановление о мероприятиях по усилению охраны границы, которое устанавливало правила проживания в запретной зоне.