Елизавета Мальцева - Дедюхино

Виктора и его сына Валерия Коробовых я хорошо знал по совместной работе на содовом заводе. Виктор Николаевич долгие годы работал электромонтером в 13 цехе. Небольшого роста, черноволосый, острый на язык, очень добрый в душе. С его сыном Валерием мне довелось работать в к/цехе № 2. Голубоглазый блондин с вьющимися волосами, он быстро располагал к себе. Валерий закончил техникум, в кальцехе прошёл все ступени: аппаратчик, начальник смены, начальник отделения кальцинации на новой соде. В середине 90-х мы работали в одной смене: он колонщиком (аппаратчиком карбонизации). Валерий Викторович в совершенстве познал сложное производство соды и многому меня научил. Например, процесс карбонизации он сравнивал с варкой каши. Под действием тепла каша постепенно доваривается. Так же нарастает кристалл в карбоколонне, взаимодействуя с углекислым газом. Все мы сильно переживали, когда в 1996 году остановили и закрыли производство соды № 2, пришлось искать работу на других предприятиях. Валерий около 10 лет проработал в ОАО «Азот» аппаратчиком в 3 цехе и там показал себя с наилучшей стороны. Коробов умер на рабочем месте от сердечного приступа. К сожалению, годы реформ и рухнувшие устои унесли жизни многих дедюхинцев и их потомков.

Брат Сергей родился в 1926 году, очень был смирный парень, высокий и худой. Забрали в армию Серёжу прямо из ремесленного училища. Так и уехал в чёрной шинели. Воинское обучение он проходил в Кунгуре. Мама ездила к сыну и рассказывала нам: «С занятий парни приходили уставшие. Я стирала Серёже обмундирование. Он сторонился товарищей и даже плакал: «Забери меня, мама, домой». Потом Сергей подружился с пыскорским парнем, и ему стало веселее служить. Погиб Серёжа на фронте. После войны его друг из Пыскора зашёл к нам домой. Он рассказал, как они вместе воевали и как погиб Сергей. Такая короткая жизнь была отпущена многим дедюхинцам.

Брат Геннадий родился в 1928 г. Он работал бухгалтером на содовом заводе. Прихрамывал, но действительную в армии отслужил. Затем трудился токарем на содовом заводе, а перед пенсией 10 лет на БТМК. Младшая сестра Римма в молодости работала в артели «Новый путь». 20 лет жизни отдала первому калийному, а затем служила 12 лет в ДК Калийщиков костюмером. Муж Риммы, Федяев Виктор Николаевич, работал сварщиком на содовом заводе.

Старшая сестра Зинаида очень хорошо училась в школе, была ответственная, самостоятельная и общительная. Она начинала пионервожатой; умело организовывала ребят как в школе, так и в Никольщине. У нас дома был горн. Нужно было созвать ребят, я погорню, и они соберутся. Играли мы в крокет. Зина приобрела 2 таких игры: одну для школы, а в другую играли возле нашего двора. В комплект входила палочка с набалдашником и 12 шариков. Посередине улицы сделали площадку, по краям вбивали в землю дугообразные скрепки. Шариками нужно было обойти по кругу через дугу. В середине площадки была ямка, куда загоняли шарик и заканчивали игру.

Шарики.Брали битку, шарик ставили на полено и били по нему биткой.

Лапта.В неё играли и после переселения как взрослые, так и дети.

12 палочек.На полено ставили дощечку и на один её конец клали 12 палочек. Стучали по дощечке с другой стороны; палочки рассыпались. Пока галящий собирал их, дети прятались.

Мы жили по соседству с Ямовыми. Мои братья Витя и Серёжа с Васей и Сашей были одногодки. Летом мальчики сторожили луга от коров. Родители делали изгородь. Там стояла избушка. Мы сходим за хлебом в магазин, а мамы говорят: «Девки, несите ребятам обед». Парни отворяли нам ворота. Там, за изгородью играли. Ели кислинку (щавель), пистики (бомбошки) — цвет от крапивы. Мы выросли на траве.

В войну это было. Наш сосед Василий Ямов, вернувшись с фронта, хромал от ранения в ногу. Его родственник Евгений Дмитриевич Ямов, работавший в горисполкоме, устроил Василия директором пионерского лагеря в Заразилах. А Ямов — младший взял меня туда разнорабочей для получения карточки на продукты. Дети жили в большом доме на два входа. Внизу располагалась столовая. Я готовила дрова, мыла полы. Однажды весь персонал уехал на покос. Я сварила обед, как учил повар, накормила ребят (и это девочка 14 лет — прим. автора). В этот день приехала комиссия во главе с Евгением Ямовым. Все проверили, замечаний не сделали. А ребята кричали: «У, какая сегодня густая каша! А супу как много наложили». За хорошую работу в лагере мне потом подарили платье. А Евгений Дмитриевич спросил тогда: «Ты чья, Коробова Николая Семеновича дочь? Знал его очень хорошо». Я попросила Ямова помочь найти работу. «Устрою тебя в аптеку», — сказал он.

На Ждановских полях была аптека, и я немного там поработала. Мыла посуду. Работницы аптеки пили рыбий жир и нам предлагали. А меня тошнило. От воды стали трескаться руки, и я ушла из аптеки.

На швейной фабрике экономистом работал мой дядя Александр Богомолов. Однажды он сообщил: «Зоя, к нам набирается новая группа несовершеннолетних, туда пойдёшь?» Конечно, согласилась. Шить я научилась ещё у мамы, глазами. А на фабрике поставили меня на верхнюю планку. 10 штук быстро сошью и пойду смотреть, как другие работают. Меня ставили на разные операции и постепенно я освоила все рабочие места. Бывало, с одной стороны много, с другой мало. Мастер Мамаева договаривалась с наладчиком, выходили в воскресенье, и я сгоняла завал. Так за зиму прошла все операции на фабрике. С началом сенокоса я ушла оттуда, так как даже не была оформлена.

Покосы у тётушек были рядом. Дедушка Алексей Богомолов в страду там и жил. Когда метали зарод, он ставил меня наверх топтать и укладывать сено. Затем на зарод весил банку из-под консервов, чтобы не забыть про наше сено.

После смерти мамы жить стало очень трудно. Пенсию дали 100 руб. Мне было 17 лет, Римме 10 лет. Но все равно мы держали корову и вели домашнее хозяйство. Муж Зинаиды, Николай, приезжал из Усолья и помогал чистить хлев. Дети тёти Клавы Володя и Георгий помогали. Но особенно я благодарна соседям. Ямова Анна Ивановна приходила подоить корову, бабушка Екатерина Лапаева будила в школу. Богомоловы, Малютины, Греховы, Лапаевы, Сабуровы — всем им низкий поклон от нас.