Питер Кенез - Полная история Белого движения

Переговоры по формированию нового правительства начались. От имени Деникина с представителями казаков договаривались Савич и Челищев. Обсуждение фокусировалось на шестом пункте Деникина, касающемся законодательного собрания. Казаки хотели, чтобы правительство несло ответственность за собрание и чтобы роль такого собрания временно исполнял Верховный круг. Было выработано компромиссное решение, которое позволяло Деникину накладывать вето на решения собрания, но представители могли преодолеть это вето по прошествии четырех месяцев при наличии большинства — двух третей. Роль законодательного органа будет играть временно сформированная комиссия. Половину членов комиссии выберет Круг, а вторую назначит Деникин. Военные решения и сообщение остаются в исключительной власти Деникина. Теперь Деникин перестал быть «диктатором» и стал «конституционным монархом».

4 февраля Круг принял проект только с двумя голосами против, и сложная задача построения правительства началась. Деникин назначил главой своего правительства Н. М. Мельникова, председателя правительства Дона. Для завоевания доверия казаков кабинет был составлен практически полностью из местных фигур. Эра Особого совещания определенно закончилась. Некоторых политиков, предложенных Мельниковым, Деникину было трудно принять. Особенно отвратительным главнокомандующий находил донского социалиста П. М. Агаева в качестве министра земледелия. Но Мельников доказывал, что участие Агаева даст поддержку левых, и Деникин сдался. Возможно, самый важный пост кабинета, военного министра, был отдан генералу Кельчевскому, начальнику штаба армии Дона. Генерал Баратов, который потерял обе ноги при покушении на жизнь в Тбилиси, стал министром иностранных дел. Это назначение показывает, что Деникин наконец понял значимость хороших отношений с государствами Кавказа. Основной пригодностью Баратова для этого поста были его хорошие связи в Грузии и Азербайджане. Деникин считал очень важным, чтобы портфель министра финансов оставался в руках человека, которому он полностью доверяет, так что М. В. Бернацкий стал единственным представителем Особого совещания. Самым примечательным выбором был Н. В. Чайковский, социалист со стажем и революционер, активно занимавшийся подпольной деятельностью с 1860-х годов. Чайковский стал министром без портфеля, а немного позже принял на себя руководство пропагандистской работой. Этот старик всегда играл значительную роль в антибольшевистском движении на Севере России. После поражения он бежал в Польшу и вернулся в Россию, чтобы присоединиться к Деникину, которому очевидным образом полностью не доверял или не симпатизировал, в момент, когда Добровольческая армия находилась на грани краха. Чайковский ненавидел большевиков так сильно, что был готов пойти на любые жертвы.

Правительство Мельникова по большей части состояло из умеренных донских казаков и кубанских политиков-линейцев. Деникин не потерпел бы назначения сепаратистского черноморского казака. Соответственно, кубанские сепаратисты отказались иметь дело с новым кабинетом, что создало парадоксальную ситуацию. Белые заняли только одну губернию, но даже эта губерния отказывалась признавать власть белого правительства. В то же время российские политики свысока смотрели на кабинет Мельникова, состоящий из тех, кого они презрительно называли «местными талантами». Только кадеты, всегда преданные Деникину, выражали одобрение компромиссам и уступкам Деникина.

Правительство начало функционировать только в начале марта. Даже самим министрам было ясно, что они не могут играть активную роль и что их задача ограничивается подготовкой программных документов и разработкой проектов, которые могут быть реализованы только после изменения военной ситуации. Эти манифесты показывают, что последнее правительство Деникина, за исключением групп социалистов-революционеров в 1918 году, было самой левой и либеральной частью антибольшевистского движения. Мельников заявлял:

Южнорусское правительство считает своей задачей восстановление российского государства посредством Учредительного собрания. Оно выработает основу общенационального представительства и представительное правительство. Его цель — использование демократического государства для проведения радикальных экономических и социальных реформ в интересах народа, прежде всего работающих крестьян, казаков и рабочих. Мелкая собственность, принадлежащая коммунам или частным лицам, останется неприкосновенной. Вся земля, не важно, кому она принадлежит, сверх определенной законом нормы будет распределена среди нуждающихся государственными органами, которые также обеспечат новых владельцев официальными документами, удостоверяющими право владения. Вскоре будет опубликован предварительный земельный закон, который будет регулировать земельные отношения до созыва Учредительного собрания. Владельцам отчужденных земель будет запрещено вести переговоры или выписывать счета новым владельцам. Счета и переговоры будут осуществляться соответствующими государственными структурами, учрежденными в соответствии с демократическими принципами.

Мельников также обещал защиту кооперативных институтов, честную местную администрацию, защиту религии и поддержку законных экономических интересов рабочих.

Был бы исход Гражданской войны другим, если бы Белое движение объявило о таких прогрессивных и демократических принципах раньше? Белые неслучайно ждали до последнего момента. Они шли на уступки от отчаяния, в момент, когда шансы на победу казались незначительными. Но даже если исходить из того, что офицеры, которые составляли верхушку движения, приняли бы политику и принципы, которые шли вразрез с их убеждениями, раньше, белые все же столкнулись бы с огромными трудностями. Обещать реформы было куда легче, чем провести их в жизнь. Социал-революционеры обещали в 1918 году все, за что правительство Мельникова стало выступать почти два года спустя, и все же так и не приблизились к победе.

Деникин и его соратники, конечно, заблуждались, не представляя прогрессивных лозунгов, но их куда более значительная ошибка заключалась в том, что они не создали функционирующую администрацию. Офицеры, которые представляли движение крестьянам, не проводили политику Деникина или решения Особого совещания. Вопреки решениям, принятым в Екатеринодаре, реакционные и злопамятные помещики возвращались с белыми войсками и требовали возврата своей земли. Ничто в политических изменениях начала 1920 года не указывало на то, что белые научились на своих ошибках. По всей вероятности, если бы ход войны еще раз изменился и антибольшевистские армии подошли к Москве, непримирившиеся с изменениями реакционные офицеры радостно пренебрегли бы обещаниями правительства Мельникова. В России те, кто хотел воевать с большевиками, не желали реформ, а тем, кто был искренне привержен переменам, в общем и целом не хватало решимости продолжать борьбу с новыми лидерами в Москве. Те социалисты, которые ненавидели большевиков, оставались лидерами без последователей.