Питер Кенез - Полная история Белого движения

Так как регулярные войска стали вести себя еще хуже, кубанское правительство решило создать против большевиков добровольческие отряды. Казаки не хотели зачисляться в них, и единственный отряд, который был создан, состоял из русских офицеров, которые прибывали на Кубань в большом числе. Сначала правительство колебалась, одобрять ли формирования подобного рода, так как четко понимало, что открытая поддержка офицеров заставит большую часть населения отвернуться от него. Но вскоре Филимонов решил поддерживать офицеров солидным жалованием. Первый отряд, сформированный полковником Галаевым в середине декабря, уже к середине января насчитывал 200 добровольцев. Галаев, уважаемый и талантливый офицер, был убит в начале февраля в бою с большевиками.

Второй добровольческий отряд насчитывал примерно 100 человек и был сформирован в конце декабря капитаном А. Л. Покровским, человеком, которому суждено было сыграть значительную роль в истории Белого движения. Покровский — один из русских пилотов Первой мировой войны; он был невероятно храбр и решителен, но также очень амбициозен, зол и без моральных принципов — из того сорта людей, которые используют проблемные ситуации с выгодой для себя.

Несколько сотен русских офицеров, конечно, несмотря на случайный успех, не могли предотвратить рост мощи большевиков. К январю большевики контролировали все главные железнодорожные направления на Кубань, таким образом отрезав все пути сообщения донского правительства с екатеринодарским. Для Каледина это стало большей потерей, так как Кубань поставляла ему военную амуницию, а теперь все поступления прекратились. Это было также плохо и для Добровольческой армии, так как перекрылся источник пополнения. Командование армии в Ростове послало 60 человек с капитаном Беньковским в Екатеринодар, чтобы наладить прерванную связь, но большевики обезоружили белогвардейцев в Тимашевской и отправили их в тюрьму Новороссийска.

Новороссийск и Армавир стали главными центрами большевиков. Группировка Новороссийска первой бросила вызов правительству Екатеринодара, 30 января предъявив ультиматум, требуя, чтобы Рада признала правительство Петрограда и распустила все добровольческие формирования, в противном случае пусть готовится к взятию столицы Красной армией. Есть какая-то ирония в том, что в первом сражении защищать столицу Кубани пришлось только русским офицерам. Казаки, столько раз спасавшие Россию старого режима, нуждались в помощи, чтобы навести порядок в собственном войске.

Белая армия насчитывала 700 добровольцев против 6 тысяч надвигающихся большевиков. Первое столкновение произошло 4 февраля в Энеме, в 20 километрах от Екатеринодара. Стремительные маневры белогвардейцев удивили красных, которые плохо защищались. Офицеры пленили и казнили красного командира Яковлева, а также захватили большое количество боеприпасов. Во втором сражении, которое произошло в Георгие-Афипской станице два дня спустя, белым опять удалось удивить и победить своих врагов. Серадзе, заменивший Яковлева, был ранен и захвачен в плен. Согласно версии большевиков, он был убит в госпитале; если верить белым, то он скончался по дороге в госпиталь.

Покровский, выходивший победителем из множества тяжелых боев, был приглашен в Екатеринодар и получил звание полковника. Некоторые из его друзей, возможно и не без оснований, хотели, чтобы его назначили командующим Кубанской армией. В прошлом за несколько месяцев армия сменила трех командующих: двое ушли в отставку, так как не верили в успех и победу, а третий, И. Е. Гулиг, ничего не сделал в трудное время, и его недолюбливали из-за его тщеславия. Две победы продлили жизнь Кубанской армии. К. Л. Бардиж, хорошо известный казачий политик, набрал пополнение из казаков района Ейска и Тамани. Белому движению удалось организовать прочную линию фронта вокруг своей столицы. Филимонов созвал собрание представителей Рады и правительства 27 февраля, чтобы решить вопрос о должности Гулига. Участники выбрали Покровского, несмотря на то что Успенский, военный министр, очень возражал против этого и даже предпочел уйти в отставку.

Когда Покровский приехал в Екатеринодар, чтобы получить назначение от атамана, ему пришлось оставить свои войска под командованием И. Каминского. В это время большевики начали наступление. Каминский, так как был пьян, отступил без боя и позволил большевикам 1 марта захватить Выселки. Безответственное поведение Каминского имело ужасные последствия: он поставил под угрозу линию фронта. Последствием этого стало поражение добровольческих отрядов, не так давно сформированных. Белые допустили просчет, и теперь стало ясно, что Екатеринодар уже нельзя удержать.

Филимонов созвал собрание представителей гражданских и военных властей, чтобы решить, как поступить в чрезвычайной ситуации. Некоторые члены Рады настаивали, что правительство должно быть распущено, что его члены должны вернуться в свои станицы и организовать антибольшевистское восстание. Другие, включая Л. Л. Быча, председателя правительства, и Н. С. Рябовола, председателя Рады, считали, что армия должна покинуть Екатеринодар и объединиться с Добровольческой армией, которая, как им было известно, ушла из Ростова. Собрание выбрало вторую альтернативу, и были сделаны все приготовления для эвакуации. Рябовол сформировал отряд из членов Рады, насчитывающий примерно 120–130 человек. 13 марта армия, имеющая примерно такой же состав, как и Добровольческая армия, покинула Екатеринодар. Правительство обратилось к жителям и города с последней речью, ее патетический тон имел огромное значение:

«Мы обращались к вам больше одного раза; мы взывали к вам в борьбе с анархией. Но к сожалению, вы, казаки и иногородние, вы поддались провокациям, были введены в заблуждение красивыми, но лживыми словами фанатиков и людей, продавших самих себя. Вы не помогли нам и не оказали поддержки, когда мы нуждались в этом, сражались, защищая Учредительное собрание, которое могло помочь спасти наше отечество. Вы не поддержали нас, когда мы сражались за наши права и за судьбу нашей родной земли. Больно думать об этой глупости, но это правда: вы не смогли защитить своих собственных представителей».

Взятие большевиками Екатеринодара способствовало распространению анархии по всей Кубани. Фронта не было. В одних станицах население было положительно настроено по отношению к изгнанному правительству, в других же уже приняли резолюцию большевиков. Как в средневековой Европе, армии не подчинялись центральной власти, играя друг с другом в жестокие игры. Корнилов и Покровский ничего не знали о силе, намерениях и расположении врага, и им просто чудом удалось объединиться. Ни у казаков, ни у Добровольческой армии не было плана на будущее; они были уверены, что большевизм просто не может победить, поэтому сосредоточились на том, чтобы пережить временные трудности.