Валерий Шамбаров - Россия и Запад. Почему мы победим?

А при поддержке Барка 2 января 1917 г., буквально накануне революции, в Петрограде было впервые в России открыто отделение американского «Нейшнл Сити-банка». Причем первым клиентом стал заговорщик Терещенко, получивший кредит в 100 тыс. долларов (по нынешнему курсу — около 5 млн долл.). Исследователь русско-американских финансовых отношений С.Л. Ткаченко отмечает, что кредит в истории банковского дела был совершенно уникальным — без предварительных переговоров, без указания цели займа, обеспечения, условий погашения. Просто дали деньги, и все. Накануне грозных событий побывал в Петрограде и военный министр Англии банкир Мильнер. Имеются сведения, что он также привез весьма крупные суммы. Как раз после этого визита агенты британского посла Бьюкенена спровоцировали в Петрограде беспорядки. Американский посол в Германии Додд впоследствии сообщил, что в февральских событиях важную роль сыграл представитель Вильсона в России Крейн, директор компании «Вестингауз Электрик». И когда революция грянула, Хаус писал Вильсону: «Нынешние события в России произошли во многом благодаря Вашему влиянию».

Да уж, влияние было несомненным. После того как Николая II фактически арестовали и от его имени опубликовали фальшивку об отречении, «легитимность» новой власти обеспечила отнюдь не всенародная поддержка — ее обеспечило мгновенное признание со стороны Запада. США признали Временное правительство уже 22 марта, известный американист А.И. Уткин отмечает: «Это был абсолютный временной рекорд для кабельной связи и для работы американского механизма внешних сношений». 24 марта последовало признание со стороны Англии, Франции, Италии. И уж если коснуться версии о неготовности русского народа к демократии по западным образцам, то они выдают полную некомпетентность авторов. Временное правительство было куда более диктаторским, чем царское. Оно сделало то, на что не решался Николай II, — распустило Думу. Кучка заговорщиков, дорвавшихся до руля государства, сосредоточила в своих руках и законодательную, и исполнительную, и верховную власть. И сама в узком кругу решала, кого допустить в свою среду, кого отправить в отставки. Но таких вопиющих нарушений «демократии» иностранцы упорно «не замечали».

После Февральской революции заторопились на родину и эмигранты. Агенты Парвуса Платтен, Моор, Радек уговаривают Ленина ехать через Германию. А у Троцкого возникает другая проблема. Его путь лежал через зоны морского контроля Англии и Франции, однако в досье их контрразведок он значился немецким агентом. Но решилось все очень легко — Троцкий тут же получил американское гражданство и паспорт США! Опять в «рекордные» сроки. Очевидно, не без участия Хауса и Вайсмана. Но затем происходит странная история. Британские власти без всяких проблем выдают Троцкому транзитную визу, но в первом же канадском порту, Галифаксе, его и спутников арестовывают как агентов Германии. А через месяц Госдепартамент США вдруг вступается за своего гражданина, вмешивается и посольство Великобритании в Вашингтоне, и, к удивлению контрразведчиков, Троцкого освобождают.

Объяснение тут может быть только одно. Точно так же, как в 1905 г. «тормознули» Ленина, так в 1917 г. «тормознули» Льва Давидовича. На этот раз первым должен был приехать и стать вождем революции Ленин — именно проследовавший через Германию! Запачканный этим шагом, маркированный в качестве «германского ставленника». Западные теневые круги готовились сокрушить Россию, но свалить вину требовалось сугубо на немцев. И Троцкого арестовали, чтобы его тоже представить немецким ставленником, выпятить «германский след» и скрыть англо-американский.

Разумеется, не все западные политики и дипломаты были причастны к этим операциям. И степень их допуска к тайнам была различной. Французская и часть британской «закулисы» полагали, что в ходе Февральской революции цели подрывных акций достигнуты. Россия ослаблена. Ее новые правители куда более послушны зарубежным «наставникам», чем царь и его министры. При дележке плодов победы восточную союзницу можно будет обойти. Стало быть, пора стабилизировать положение в России, чтобы с ее помощью завершить войну. Но высшие круги политической и финансовой элиты США и Англии вынашивали другой план. Россия должна была пасть окончательно. И выйти из войны. Да, таким образом откладывалось достижение победы. На фронтах должны были пролиться новые моря крови, пасть еще сотни тысяч французов, англичан, американцев. Но и выигрыш обещал быть колоссальным — Россия навсегда выбывала из числа конкурентов Запада. И ее саму можно было пустить в раздел вместе с побежденными.

Иногда подрывную деятельность Шиффа, Вайсмана, Пола Варбурга и иже с ними расценивают как «прогерманскую». Это неверно. Это была политика «финансового интернационала». Она была не прогерманской, а антироссийской. Рухнувшую Россию в лагере Антанты должны были заменить США (пожав все политические и геополитические плоды победы). А монархиям Германии, Австро-Венгрии, Турции тоже предстояло пасть — но позже, чем наша страна. Ведь теории Ленина и Троцкого предусматривали экспорт революции в Европу. Кайзер и немецкие генералы знали о таких идеях, но не считали их реальными. Зато западных покровителей большевиков это вполне устраивало. Разложить противника (уже за русский счет) — что и обеспечит победу в войне. Но для Германии и Австро-Венгрии предусматривалось только ослабление и «демократизации» (естественно, с «приватизациями»). Россию же требовалось обвалить в полный хаос.

Для этого была применена ступенчатая система сноса. Либералы-заговорщики во главе со Львовым, наломав дров, под давлением западных держав вынуждены были уступить власть еще более радикальным «реформаторам» во главе с Керенским. А на смену им уже подталкивались большевики — через посредство Свердлова и Каменева объединенные с троцкистами. Интриги вокруг России летом и осенью 1917 г. представляются весьма красноречивыми. Когда Корнилов предпринял попытку навести в стране порядок, он сперва получил горячую поддержку британских и французских дипломатов. Но их политику сорвал посол США в Петрограде Френсис. По его настоянию и по каким-то новым полученным инструкциям послы Антанты вдруг резко изменили позицию и вместо Корнилова поддержали Керенского. В дальнейшем дипломаты Антанты во главе с Бьюкененом старались нажать на Керенского, внушая ему необходимость действовать решительно и расправиться с большевиками. Но и это сорвал Френсис, и Бьюкенен жаловался в Лондон, что посол США саботирует выработку «общей политики Запада в отношении кабинета Керенского», что «американцы играют в собственную игру».