Алексей Нагаев - Практикум по истории СССР периода империализма. Выпуск 2. Россия в период июнь 1907-февраль 1917

Больше месяца рабочие всей России с напряженным вниманием следили за ходом забастовки в Баку. Устраивались сборы в пользу бакинцев. 1 июля в Петербурге на заводах за час до окончания работы стали устраиваться летучие митинги, на которых выносились резолюции с приветствием бакинским товарищам и с протестом против бакинских репрессий. Резолюции, напечатанные в «Трудовой Правде», носили довольно спокойный и мирный характер. Такой же характер носит и редакционная статья газеты «Успехи классовой солидарности» (2 июля). Редакция отмечает, что «во вчерашнем движении петербургских заводов важен не только этот высокий подъем чувства братской солидарности, но и то, что это чувство нашло для себя определенную организационную форму. Закрытие завода за час до окончания работ, митинг и резолюция с оценкой бакинских событий и с постановлением о сборе — такова картина вчерашнего движения».

Кое-где были в Петербурге 1 июля и забастовки, — всего в 12 предприятиях, с 5000 бастующих, — очень небольшое количество для Петербурга того времени. 2 июля продолжались тоже летучие митинги. Кое-где работы прекращались с обеда (3 предприятия, 450 рабочих). На 1 Путиловском заводе 1 июля был митинг; обсуждался вопрос о бакинской забастовке. Раздались крики: «полиция», «провокация» — и митинг был сорван. Резолюцию принять не успели. Ничто не предвещало грозы.

3 июля путиловцы вновь собрались на летучий митинг за час до окончания работ, и вечером в этот день редакции «Трудовой Правды» вместо передовой статьи пришлось поместить сообщения под общим заголовком:

Расстрел митинга путиловцев

«По предварительным данным, 2 убитых и 50 раненых товарищей».

Из сообщений видно, что перед окончанием митинга явилась полиция и начала работать нагайками. Полиция требовала немедленно разойтись, и в тот же момент закрылись заводские ворота и началась стрельба по рабочим. Депутат Бадаев поспешил на завод; полиция и заводская администрация по отношению к нему держались нагло. В участке т. Бадаев нашел избитых и стонущих рабочих; их отливали водой из-под крана. Ночная смена путиловцев забастовала.

А 4 июля в Петербурге бастовало уже 89 744 человека на 240 заводах, фабриках, в типографиях и мастерских. «Трудовая Правда» 5 июля вышла с объявлением впереди текста в траурной рамке, крупным шрифтом:

Расстрелы рабочих продолжались и вчера

Передовая статья передает о настроении рабочих под впечатлением путиловских событий:

«Негодование и возмущение царят сейчас в рабочих кварталах Петербурга. Кровь рабочих, пролитая на дворе Путиловского завода, поставила на ноги петербургский пролетариат. Одночасовая стачка во имя солидарности с бастующими рабочими Баку превратилась с молниеносной быстротой во всеобщее выступление во имя отпора реакции, осмелившейся бросить своих стражников на мирный митинг. Резолюции многотысячных митингов говорят уже теперь о трехдневной стачке; они пропитаны духом возмущения и ярко горят словами ненависти. На улицах участились столкновения, и рабочие принуждены всеми средствами спасать свою жизнь от наступления полицейских отрядов. Уже несколько убитых и несколько десятков раненых товарищей насчитывает петербургский пролетариат в своих рядах. «Не отсырел ли порох в пороховницах!» — спрашивала вчера черносотенная газета, как бы предчувствуя события. И этот вопрос раздался, как памятный петербургскому пролетариату по 1905 г. приказ «патронов не жалеть». Сейчас не жалеют патроны на петербургских улицах! Но своей стачкой возмущения петербургский пролетариат показал, что и в его «пороховницах» не отсырел порох солидарности, воодушевления и бескорыстной готовности к жертвам во имя лучшего будущего. Петербургский пролетариат вновь не оправдал ожиданий тех, кто строит свое классовое благополучие и свою власть на «рабском терпении демократии».

В фельетоне «Значение последних забастовок», между прочим, говорится: «Пролетариат России поднимается для новой борьбы. Пусть слепые и глухие не видят буревестника… Ведь рабочая Россия молчала семь долгих лет, и теперь опять раздался ее могучий и властный голос, требующий права на жизнь, и голос этот проникает даже в медвежьи уголки России… В Баку и на нефтяных промыслах объявлено осадное положение. А в рабочих кварталах Петербурга уже гремят выстрелы…

Движения последних лет зародились в Петербурге, вышли из него, перебросились в провинцию, охватывают ее все шире и шире и опять возвращаются в Питер, дабы вовлечь в борьбу отставших… Это только начало борьбы, разливающейся из столицы широким потоком… армия российского пролетариата должна деятельно готовиться к новой, серьезной борьбе, которая неминуемо наступит»…

Картина почти по всему городу 4 июля была приблизительно одинакова: рабочие дружно бросали работу, выходили £ пением на улицу, снимали соседей, закрывали магазины, соединялись все вместе и шли демонстративно по улице с пением. Вмешивалась полиция, пробовала арестовывать отдельных лиц, но рабочие отбивали арестованных. Там, где полицейских было побольше, они стреляли в рабочих. Так было на дворе «Скорохода», куда вошли рабочие других бастующих предприятий; при этом был тяжело ранен рабочий Александр Сухоруков.

На Путиловской ветке полиция стреляла без предупреждения. «Толпа дрогнула, в недоумении на секунду остановилась и, увидав на валу железной дороги кучу каменьев, схватила их и бросилась на полицейских». Схватка продолжалась несколько минут. Расстреляв патроны, полицейские бросились бежать.

На Выборгской стороне близ завода «Новый Лесснер» полиция стреляла; рабочие отвечали камнями, но были в конце концов оттеснены; через час они собрались у Бабурина переулка: опять схватка с выстрелами и камнями. Были раненые.

За Невской заставой, когда рабочие Невского механического завода вышли на улицу с пением «Марсельезы», на них сразу набросился большой наряд полиции с ружьями. Рабочие вернулись на завод. В этот момент открылись заводские ворота. Полицейские с гиком внеслись во двор, стали расправляться нагайками и давить лошадьми.

5 июля, по подсчету «Трудовой Правды», бастовало в Петербурге около 90 000 человек. Начались забастовки протеста в Москве: у Г. Листа, Доброва-Набгольц, «Гном», Сытина и в типографии Крылова. В Петербурге происходили массовые обыски и аресты рабочих. В Нарвском районе хватали прямо на улицах и в чайных. Особенно же усердствовали охранники в Московском районе.

6 июля — воскресенье.

7 июля истекал срок трехдневной забастовки. В этот день число бастующих поднялось, по подсчету «Трудовой Правды», до 130 000. Продолжались уличные митинги и демонстрации, закрытие магазинов и винных, лавок, столкновения с полицией и аресты. Прибавился поход рабочих против продолжения трамвайного движения: они останавливали вагоны, отбирали у вагоновожатых ручки, а во многих случаях и опрокидывали вагоны.