Андрей Банников - Византийская армия (IV — XII вв.)

Были ли эти тагмы смешанными пехотными и конными формированиями, или только конными, как в случае с тагмой франков, или только пехотными, как в случае с русами, не до конца понятно. Вполне вероятно, что во многих случаях они представляли собой постоянные или наемные соединения, эквивалентные старым фемным турмам . В дворцовые подразделения продолжали по большей части набирать воинов из иноземцев. Этерия сохранилась и находилась под командованием великого этериарха, как и созданный в XI в. корпус Вестиаритов , связанный с императорскими казначействами, а также гвардия Варангов , после 1060-х гг. состоящая главным образом из англов. Продолжают существовать Вардариоты , которые поначалу, кажется, еще в конце X в., были связаны с областью вокруг Фессалоник и реки Вардар. Однако другие подразделения, такие как тагмы Иканатов и Экскувитов , исчезают из источников в конце XI в. и, видимо, заменяются главным образом иноземными наемными формированиями. Ко времени правления императора Мануила I дворцовая гвардия представляла собой просто придворный полк, которым командовал примикирий [1383] .

Политика, направленная на активное использование наемных войск и повышенное доверие, которое центральное византийское правительство оказывало им, зачастую рассматривались исследователями с точки зрения упадка военной системы. При этом высказывалось предположение, что старые фемные войска были и более преданными, и поэтому более надежными, а содержание их обходилось казне дешевле, нежели содержание наемников. Другие полагают, что подобная точка зрения в корне неверна [1384]. Во-первых, увеличение использования наемных войск было логичным ответом на изменение стратегического положения Империи. В этой ситуации постоянные «профессиональные» наемные войска на службе Империи и с точки зрения тактики были более эффективными, и обычно обеспечивали лучшее соотношение денежных затрат и получаемого результата, чем дешевые, но в основном плохо подготовленные фемные ополченцы, польза от которых была слишком мала, чтобы содействовать долгосрочной стратегии внешней экспансии со всеми вытекающими последствиями, такими как содержание постоянных пограничных гарнизонов, быстрая мобилизация, постоянная военная готовность и т. д. [1385]Должно также принимать во внимание, что многие основные войска Империи, включая все императорские тагмы , находившиеся в Константинополе и вокруг него, в период с конца VIII в. до начала X в., а также малые постоянные формирования в каждой феме , в действительности так или иначе были наемными подразделениями, набиравшимися из местных жителей.

Во-вторых, нужно помнить, что, поскольку профессиональные воины, служащие на постоянной основе, всегда лучше подготовлены, чем фемные ополченцы, то, следовательно, их можно было содержать в меньшем количестве без ущерба для обороноспособности государства. Как мы увидим ниже, общее количество иноземных наемников в византийской армии никогда не было большим, но все же они выполняли чрезвычайно важную военную задачу на любых театрах военных действий, где они использовались [1386]. Их надежность также не вызывала сомнений, по крайней мере, до тех пор, пока им регулярно выплачивали жалование. Они были даже более надежны, чем провинциальные ополченцы, поскольку были меньше связаны с местной или общеимперской политической элитой. Что же касается местных провинциальных войск, то как и наемники, они также были склонны к мятежу, если им должным образом не платили или ущемляли их права, что и продемонстрировала серия военных мятежей середины — второй половины XI в. [1387]

В-третьих, использование наемных войск давало центральному правительству возможность значительно усилить контроль над войсками, так как оно регулировало выплату жалования и размер набора наемников, а также размещение сформированных из них подразделений. Наемные солдаты больше зависели от тех, кто им платил, чем провинциальные войска, и были менее склонны принимать участие в местной политике. Это было выгодно для таких императоров, как, например, Василий II, который бросил вызов могуществу провинциальных военных магнатов восточных фем , или для таких, как Константин IX, который хотел уменьшить свою зависимость от этой провинциальной элиты как в военных делах, так и в политических вопросах. Наемники в этом смысле представляли собой преданные и боеспособные войска. И когда они поднимали мятеж или предавали своего командира, будь то военачальник или император, это обычно было связано с политическим противостоянием, в которое также были вовлечены и собственно византийские войска. Это произошло, например, во время восстания Георгия Маниака в 1030-х гг. или в период и после сражения при Манцикерте. Во время восстания Русселя де Байеля большая часть франкских наемников, находившихся на службе у императора, была расквартирована па территории Армениака, что дало Байелю одновременно и соответствующую военную силу, и материальную базу для поддержания своего положения (Psell., VII, 58; Attal., Р. 145).

Когда Алексей I утвердил в Империи свою власть, он по возможности избегал как большой концентрации иноземных войск в регионах, так и назначения византийских офицеров на командные посты в своих наемных формированиях [1388].

Система обороны Империи, восстановленная в конечном счете при Алексее I Комнине (1081–1118 гг.) стала продолжением тех преобразований, которые были проведены им с тем, чтобы успешно отразить нападения печенегов, норманнов и турок-сельджуков. Стратегии в широком смысле слова в первые годы его правления не существовало: император должен был отвечать на серию чрезвычайных ситуаций в различных частях Империи на основе быстрого реагирования, хотя очевидно, что балканский театр военных действий в начале правления занимал его больше всего [1389]. В первый год у него была малочисленная, но боеспособная центральная армия, которая была сформирована во время правления предыдущих императоров Михаила VII (1071–1078 гг.) и Никифора III (1078–1081 гг.). Она состояла из иноземных наемных подразделений и нескольких корпусов элитных войск — тагм Экскувитов, Атанатов ( Бессмертных ) и Вестиаритов , наряду с некоторыми провинциальными тагмами Фракии и Македонии. Кроме того, в его войске находились формирования из особых этнических групп павликиан на Балканах ( тагма Манихеев ), турок из области Вардар (Вардариоты) и обычные иноземные наемники, в основном турки и франки [1390]. Но это войско было разгромлено в первые годы правления Алексея, когда он был побежден сначала норманнами в битве при Диррахии в 1081 г., а затем печенегами в 1089/90 г. Действительно, армия, которая была собрана в 1089 г., состояла из императорских гвардейцев, контингента фламандских рыцарей численностью 500 человек, предоставленных графом Робертом Фландрским, наскоро набранных формирований из крестьян ближайшей провинции и нового подразделения в 2000 человек, известного как Архонтопулы и состоявшего из сыновей бывших воинов и тех, кто погиб в сражении. Это войско также было побеждено и рассеяно, и к зиме 1090 г. император мог собрать лишь 500 воинов. В течение следующего десятилетия он полагался на комбинацию наемных войск и формирований, состоящих из слуг или наемных воинов в свитах представителей своей разветвленной семьи и представителей класса земельных собственников, а после того как он нанес поражение печенегам в битве при Левунионе в 1091 г., оставшиеся в живых печенеги сделались основой его войска [1391]. Но материальные ресурсы Алексея всегда были недостаточны, и понятно, что у него в распоряжении фактически не было каких-либо провинциальных военных формирований, находившихся под командованием местных военачальников. Кроме разного рода городских ополчений и свит местных землевладельцев и императорских чиновников в провинциях, центральное императорское войско являлось единственной эффективной военной силой, которая могла противостоять нападениям на трех различных фронтах [1392].