Александр Бушков - Величайшие врачеватели России. Летопись исторических медицинских открытий

Меж тем сохранилось множество свидетельств того, что Иноземцев всегда радовался успехам дерптского однокашника и гордился им. Дело в другом: попечитель Медицинского института Московского университета граф Строганов нисколько не сомневался в талантах Пирогова, но его смущала молодость набирающего известность хирурга (Пирогову еще не исполнилось и двадцати пяти лет, и Строганов полагал, что молодому человеку трудно будет завоевать должный авторитет у своих студентов, в большинстве ровесников Пирогова). Тридцатитрехлетний Иноземцев (тоже обладатель прекрасных характеристик) выглядел как-то солиднее, что ли. К тому же пронесся слух о смерти Пирогова (и в самом деле слегшего тогда в Ревеле с тяжелой формой тифа). Так что кафедра досталась Иноземцеву. Весной 1839 года он «с высочайшего соизволения Государя Императора был отправлен за границу для узнавания современных усовершенствований по части практической хирургии с сохранением жалованья». Совершенствовался Иноземцев в университетах Германии, Франции, Италии, а вернувшись в 1840 году, по поручению министра народного просвещения «обозревал сравнительно с иностранными заведениями госпитали и учебные заведения в Санкт-Петербурге» и по итогам составил целый трактат по совершенствованию высшего отечественного медицинского образования. Не в последнюю очередь благодаря этому труду в Медицинском институте открылись факультетские и госпитальные клиники. Газета «Московские губернские ведомости» писала: «По общему признанию всех обозревавших подобные учреждения на Западе, факультетские клиники превосходят их и удобством помещения, и богатством пособий».

Иноземцев поставил перед собой цель: «Образовать как можно более научно-практических врачей». Разработал методы исследования разных болезней, их лечения и профилактики. Его студенты уже к третьему курсу осваивали амбулаторный прием больных, в целях тренировки наблюдательности вели подробные дневники, то есть истории болезни, умели накладывать повязки, ставить припарки, применять мази, а к пятому курсу уже самостоятельно оперировали.

Именно Иноземцев 1 февраля 1847 года впервые в России применил при операции эфирный наркоз – за неделю (по другим свидетельствам – за две) до Пирогова. Вместе со своим однокашником по Дерпту, ставшим уже профессором, А. М. Филомафитским и его учениками Иноземцев немало сделал для изучения действия наркоза, был членом комитета «по вновь открытому способу проведения без боли хирургических операций».

Подобно многим, он занимался и частной практикой. Среди его пациентов – Н. В. Гоголь, Т. Н. Грановский, И. С. Тургенев, Н. М. Языков, М. С. Щепкин, А. С. Хомяков, немало представителей высшей аристократии. Однако Федор Иванович принимал и лечил не только знать, знаменитостей и богачей. М. П. Погодин вспоминал: «Московские обыватели обязаны ему благодарностью за то, что в течение двадцати пяти лет в его доме до 50 человек бедных (ежегодно. – А. Б. )людей получали безвозмездно советы, лекарства, консилиумы и даже содержание. Летом, несмотря ни на какую погоду, приезжал он из Сокольников всякий день, чтобы служить этому доброму делу; каждому из нас случалось часто посылать к нему бедняков с записками».

Иноземцев активно участвовал в работе Медицинского совета Министерства внутренних дел (в то время занимавшегося самыми разными вопросами государственного устройства), многих комитетов и комиссий, стал инициатором Съезда русских врачей и естествоиспытателей, на свои средства основал «Медицинскую газету», двадцать лет (1858–1878) служившую рупором русского врачебного сословия.

Еще одно выдающееся его достижение – основание в Москве Общества русских врачей. Когда Александр II высочайше утвердил устав, пост председателя предложили Иноземцеву, но он отказался в пользу профессора Соколова и безвозмездно передал Обществу «Медицинскую газету», свою богатую библиотеку и обширный хирургический инструментарий.

Именно он распознал в студенте Иване Сеченове будущее мировое светило физиологии и рекомендовал его для подготовки к занятию профессорской должности на медицинском факультете Московского университета.

Великим врачом он так и не стал, но остался в истории медицины как учитель великих. Его ученики Сеченов, Бабухин, Захарьин, Склифосовский, Боткин, Филатов и многие другие, смело можно сказать, сотворили «золотой век» русской медицины, апогеем которого стало возведение знаменитого Клинического городка на Девичьем поле.

Скончался Федор Иванович Иноземцев 6 августа 1869 года и был погребен на известном некогда кладбище Донского монастыря (о котором потом напишет великолепную песню один из самых известных бардов нашего времени Александр Городницкий). Скромный памятник Иноземцеву так и стоит до сих пор со сбитым крестом и неверно указанной датой рождения…

Не только в медицине, во многих науках случается, что самые выдающиеся открытия порой происходят как бы сами собой – никто специально к этому открытию не стремился, никто даже не подозревал, что оно ожидает на пути. А открытие взяло да и грянуло…

Именно так и случилось с начинающим ученым, ботаником по образованию Дмитрием Иосифовичем Ивановским, собственно говоря, отправленным в рядовую командировку.

К концу XIX века, главным образом благодаря гениальным «охотникам за микробами» Пастеру и Коху, сложилась микробиология – учение о микробах. Суть была проста: всякая инфекционная болезнь должна иметь своего возбудителя. Специалисты научились не только выделять микробов под микроскопом, но и искусственно «разводить» их в лабораториях на всевозможных питательных средах – и, соответственно, искать методы борьбы с ними.

Уже были выделены возбудители сибирской язвы, столбняка, чумы человека, сапа и многих других болезней. Не все пока что укладывалось в теории отцов-основателей – например, так и не удавалось выделить возбудителей бешенства или ящура. Однако никак нельзя сказать, что это особенно уж угнетало исследователей. «В полном соответствии с базисной теорией» считалось: все оттого, что не удается пока что создать подходящую питательную среду, но, как бы там ни было, и бешенство, и ящур, и некоторые другие болезни все же вызываются именно микробами, и они рано или поздно будут вычислены – благо методика «охоты» была уже неплохо разработана.

Никто и не подозревал, что все гораздо сложнее…

Во второй половине XIX века на Европу обрушилась эпидемия неизвестной болезни, на сей раз поражавшей не людей или животных, а табачные кусты. Очень быстро ее назвали «табачной мозаикой», потому что сочетание здоровых и больных участков на листьях заболевших растений и в самом деле напоминало мозаику.