Вячеслав Никонов - 1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал

Вот свидетельство Будилы: «Когда не стало трав, корней, мышей, собак, кошек, падали, то осажденные съели пленных, съели умершие тела, вырывая их из земли; пехота сама себя съела и ела других, ловя людей. Пехотный поручик Трусковский съел двоих сыновей; один гайдук тоже съел своего сына, другой съел свою мать; один товарищ съел своего слугу; словом отец сына, сын отца не щадил; господин не был уверен в слуге, слуга в господине; кто кого мог, кто был здоровее другого, тот того и ел. Об умершем родственнике или товарище, если кто другой съедал такового, судились, как о наследстве и доказывали, что его съесть следовало ближайшему родственнику, а не кому другому. Такое судебное дело случилось в взводе господина Леницкого, у которого гайдуки съели умершего гайдука их взвода. Родственник покойного — гайдук из другого десятка — жаловался на это перед ротмистром и доказывал, что он имел больше прав съесть его как родственник; а те возражали, что они имели на это ближайшее право, потому что он был с ними в одном ряду, строю и десятке…

Иной пожирал землю под собою, грыз свои руки, ноги, свое тело и что всего хуже, — желал умереть поскорее и не мог, — грыз камень или кирпич, умоляя Бога превратить в хлеб, но не мог откусить».

Из пополненного гайдуками польского гарнизона в 3–4 тысячи человек спустя два месяца осталось не более полутора тысяч, но и те утратили не только боеспособность, но и человеческий облик.

День, который мы отмечаем сейчас 4 ноября, в 1612 году был 22 октября. Что же произошло в тот знаменательный день или связывается с ним? События точной хронологии не поддаются.

Утром поляки предложили воеводам ополчения начать переговоры и прислали в качестве заложника полковника. Пожарский дал согласие и отправил в Кремль своего заложника воеводу Василия Бутурлина.

Переговоры шли плохо. Лидеры ополчения требовали безоговорочной капитуляции. Поляки никак не могли расстаться со ставшим совсем неуместным гонором и выдвигали бесконечный список уступок и условий.

О ходе переговоров и о требованиях наемников быстро становилось известно казакам и ратным людям. По словам польского очевидца, вся Москва негодовала на ротмистров и рыцарей, которые тянули время, поджидая подхода королевских войск. Никто не знает, сколько времени могли бы продолжаться эти бесплодные переговоры.

Но здесь свое слово сказал народ.

Первыми потеряли терпение казаки. Как записал летописец, «и в ту пору некий человек кликнул казаков, стоявших на Кулишках у храма всех Святых на Ивановском лужку». По свидетельству современника сигнал к штурму был подан звуками рога.

Казаки и земские люди, призвав на помощь Царицу Небесную, с иконой Казанской Божией Матери, подняв хоругви, пошли «силою великой» к стенам Китай-города, застав врасплох и поляков, и русских воевод.

В своих записках полковник Будила подтверждал, что русские начали приступ со стороны батарей Трубецкого. Казаки не первый раз штурмовали Китай-город, пролив немало крови у его стен. На этот раз удача была на их стороне.

Приставив лестницы, ратные люди преодолели крепостную стену сразу в нескольких местах. Сильно уменьшившиеся в числе и обессиленные от голода поляки дрогнули перед их яростью. Многие были убиты на месте. Те, у кого хватило сил бежать, успели скрыться в Кремле. «Поляки же натиска москвичей сдержать не могут, бегут во внутренний город, первопрестольный Кремль, и в нем запираются на крепкие запоры, — писал современник. — Московские же воины, словно львы рыкая, стремятся к крепостным воротам первопрестольного Кремля, надеясь отомстить своим врагам немедленно».

После непродолжительного боя Китай-город оказался в руках ополчения. Арсений Елассонский писал, что «легко, без большого боя, великие бояре и князья русские с немногими воинами взяли срединную крепость и перебили всех польских воинов». Однако с ходу, на плечах отступавших поляков, ворваться в Кремль не удалось.

Костомаров писал о том историческом дне: «22 октября Трубецкой ударил на Китай-город; голодные поляки были не в состоянии защищаться, покинули его и ушли в Кремль. Первое, что увидели русские в Китай-городе, были чаны, наполненные человеческим мясом…

Тогда в Китай-город торжественно внесли икону Казанской Божией Матери и дали обет построить церковь, которая позже действительно была построена и до сих пор существует на Кремлевской площади напротив Никольских ворот. В память того дня установлен праздник иконы Казанской Богоматери, до сих пор соблюдаемый православной русской церковью».

После этого часы правительства и польского гарнизона в Кремле были сочтены. Поражение окончательно подорвало моральный дух гарнизона. Полковники поторопились завершить переговоры о сдаче. Делегацию гарнизона возглавил сам Струсь, боярское правительство представлял сам Мстиславский. Они вышли из Кремля в «застенок» для встречи с Пожарским и Трубецким. При этом Мстиславский повинился, бил челом (побитым кирпичом) всей земле.

В тупичке у закопченной Кремлевской стены Пожарский достиг компромиссного соглашения с боярским правительством. Князь не стал ставить бояр на колени и рубить им головы. Это не позволило бы решить главную задачу ополчения — избрать всей землей государя из великих бояр, природных русских людей. Да и спешить надо было. Поступали сведения о подходе войска Сигизмунда.

Протоиерей Андрей Соколов пояснял значение того дня для России: «Чтобы не угасала память о чудесном явлении Покрова Пресвятой Богородицы над нашим Отечеством в 1612 году, переломном для всей русской истории, было положено ежегодно 22 октября (4 ноября по новому стилю), в день взятия Китай-города и капитуляции поляков, творить торжественное воспоминание о спасении Москвы от врагов заступлением Божией Матери — „ради Казанской иконы Ея“. Поначалу, при царе Михаиле Федоровиче, празднование совершалось только в Москве. Но в 1649 году по случаю рождения наследника престола царевича Дмитрия Алексеевича повелено было царем Алексеем Михайловичем праздновать день Казанской Божией Матери 22 октября „во всех городах, по вся годы“».

Переговоры с кремлевскими сидельцами продолжались еще три дня, после чего земские лидеры и боярское правительство заключили договор и скрепили его крестным целованием. Бояре получили гарантию сохранения их родовых наследственных земель. Боярская дума, имевшая статус высшего органа царства, согласилась аннулировать присягу Владиславу и разорвать отношения с Сигизмундом III. Пожалования от короля и королевича объявились недействительными.

Земские воеводы сделали вид, что поверили, будто поляки насильно удерживали бояр в неволе во все время осады Москвы. «У бояр и у окольничих и у диаков и у всяких людей, которые у литвы сидели в Москве» отбирались «государевы казны или какие земские», то есть деньги и ценности, взятые из государственной казны. Русские договорились с русскими.