Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Если взглянуть со стороны на вопрос существования грузинской газеты вообще и в частности на вопрос ее содержания и направления, то может показаться, что этот вопрос разрешается сам собой, естественно и просто: грузинское социал-демократическое движение не представляет собой обособленного, только лишь грузинского рабочего движения с собственной программой, оно идет рука об руку со всем российским движением и, стало быть, подчиняется Российской социал-демократической партии, – отсюда ясно, что грузинская социал-демократическая газета должна представлять собой только местный орган, освещающий преимущественно местные вопросы и отражающий местное движение. Но за этим ответом скрывается такая трудность, которую мы не можем обойти и с которой мы неизбежно будем сталкиваться. Мы говорим о трудности в отношении языка. В то время как Центральный Комитет Российской социал-демократической партии имеет возможность при помощи общепартийной газеты разъяснять все общие вопросы, предоставив своим районным комитетам освещение лишь местных вопросов, – грузинская газета оказывается в затруднительном положении в отношении содержания. Грузинская газета должна играть одновременно роль общепартийного и районного, местного органа. Так как большинство грузинских рабочих-читателей не может свободно пользоваться русской газетой, руководители грузинской газеты не вправе оставлять без освещения все те вопросы, которые обсуждает и должна обсуждать общепартийная русская газета.

Статья «От редакции», опубликованная без подписи в № 1 (сентябрь 1901 г.) нелегальной газеты «Брдзола» («Борьба»). Перевод с грузинского

Сталин И. В. Сочинения. Т1. М., 1946. С. 4, 6-7.

№ 41

Цкалоба Сологашвили:

Как-то осенью 1901 года руководитель нашего кружка Михо Бочоридзе пригласил меня прийти во двор большого дома на Андреевской улице № 26. В глубине двора был маленький садик. Там на травке, кроме Михо, сидели жестянщик нашего парка Гиго Лелашвили и токарь железнодорожных мастерских Вано Афсаджанов. Вскоре пришел и «молодой семинарист», но занятий он на этот раз не проводил. Мы посидели на травке, закусили, поговорили о том, о сем и разошлись. Так я тогда и не понял – зачем мы собирались.

Через два-три месяца пришел ко мне Михо Бочоридзе и говорит:

– Знаешь, Тифлисский комитет решил доверить тебе постройку подпольной типографии. Но ты понимаешь, насколько это секретное и опасное дело? Согласен ли ты?

Я ответил, что понимаю и на все согласен.

Вот тогда мне стало ясно, что встреча в садике на Андреевской улице была устроена для того, чтобы Сталин мог поближе присмотреться ко мне и решить вопрос – можно ли мне доверить постройку подпольной типографии.

У меня и моего брата Баграта на Лоткинской улице, около первого моста, был маленький домик из двух комнат. И вот, по заданию комитета, я начал строить у себя во дворе маленькое кирпичное здание, якобы для кухни. […] Вместе с Гиго Лелашвили мы установили в подвале типографское оборудование, изготовленное в Главных железнодорожных мастерских. И вот заработала наша подпольная типография. […] Немало нелегальной литературы было в ней напечатано, но жандармы не могли напасть на ее след. Пострадала наша типография случайно – во время наводнения, после продолжительных ливней потоками воды был начисто смыт мой домик и «кухня». […] Типографское же оборудование было извлечено из залитого водой подвала и тайно перевезено в Чугурети в дом одного из рабочих.

Из воспоминаний Сологашвили Цкалоба Соломоновича, записано в 1947 г. Перевод с грузинского

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 121-122.

№ 42

Бабе Лашадзе-Бочоридзе:

В революционное движение вовлек меня в 1898 году мой племянник Михо Бочоридзе и с этого времени являюсь членом партии. […]

В начале 1902 г. Михо предложил мне работать в нелегальной типографии, которая находилась в Чугуретах в маленьком домике из двух комнат. […] В одной комнате помещалась типография, а в другой жила я в качестве хозяйки. […] Шесть месяцев проработала я в этой типографии. Отпечатанные материалы сшивала сама (переплетной не было) на своей швейной машине.

Из воспоминаний Бабе Лашадзе-Бочоридзе, 1934 г. Перевод с грузинского

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 214-215.

№ 43

Ашот Хумарян:

Осенью 1901 года я вернулся в Тифлис из своей первой ссылки, поступил наборщиком в старую типографию Мартиросяна.

Раз как-то из моих товарищей, работавших в типографии, сказал мне, что один товарищ из комитета партии хочет видеть меня. Тогда еще у меня в Тифлисе не было постоянной связи с организацией и я был рад представившемуся случаю.

Мы условились о встрече, и через день или два, вечером, я пришел в условленное место – в один из переулков близь тогдашней ярмарки.

Меня встретил худощавый молодой человек, просто одетый, с шарфом на шее. Разговор длился недолго.

Он мне объяснил, что в партийной работе имеется большой пробел: армяне-рабочие не имеют партийной литературы на своем языке. В партийной типографии нет армянского шрифта и наборщика. Между тем, армяне-рабочие, идейно обрабатываемые националистами-авантюристами, больше чем кто-либо нуждаются в социал-демократическом печатном слове. Разъяснив мне подробным образом положение, он тут же предложил мне достать армянский шрифт, добавив, что слышал обо мне как о «мастере дела». Я конечно согласился. Мой собеседник тут же вручил мне 30 рублей на расходы, дал связь и сказал, кому сдать добытый шрифт. На этом мы расстались.

Это был товарищ Сталин.

В том году я его больше не встречал, так как он вскоре уехал в Батум.

Данное мне Сталиным поручение я выполнил. Я выносил украдкой армянский шрифт из типографии Мартиросяна. Когда образовался необходимый комплект, я переправил шрифт тов. Михо Бочоридзе.

Примерно через год я переехал в Баку и начал работать в типографии ЦК, организованной Ладо Кецховели, я обнаружил там свой шрифт.

Из воспоминаний Ашота Хумаряна. Перевод с грузинского РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 214-215.

№ 44

Авель Енукидзе:

Товарищ Кецховели с расширением работы среди рабочих масс постоянно, при всяком разговоре, возвращался к мысли, что необходимо организовать маленькую нелегальную типографию или печатный станок […] Но главная помеха заключалась в том, что у нас не было никаких средств. Членские взносы, которые были нами установлены с первых же дней организации рабочих кружков, разумеется, не были бы достаточными для организации типографии. […]

И вот товарищ Кецховели начал изыскивать эти средства. Часть средств он добыл у своего брата, который, если не ошибаюсь, имел тогда небольшие лесные аренды на границе Персии. Товарищ Кецховели написал брату, прибегнув тут к некоторой хитрости. Он сообщил брату, что желает продолжать свое образование, намерен бросить всякую революционную работу и прибегает к его помощи. Вскоре он получил 200 рублей вместе с письмом, в котором брат высказывал удовольствие по поводу «благоразумия» Владимира. Сумма эта по тогдашним временам составляла целое состояние для нашей маленькой организации. Мы думали, что на 200 рублей нам удастся организовать заветное нам дело […]