Юлия Кантор - Прибалтика. 1939–1945 гг. Война и память

16-17 февраля 1943 г. после совещания в Ставке у Гитлера с участием А. Розенберга, М. Бормана, Г. Гиммлера, Х. Лозе и др. латвийскому самоуправлению было сообщено, что вопрос об автономии откладывается до конца войны и что фюрер вернется к этой проблеме, оценив поведение латышских и эстонских солдат на Восточном фронте. Ухудшение положения вермахта требовало усиления «приманок» для латышей: Гиммлер летом 1943 уже «допускал возможность» автономии Латвии. Однако, хотя ситуация изменилась, Лозе и в 1943 г. продолжал сопротивляться идее автономии балтийских стран. Он подчеркивал, что это отдалит Остланд от Германии. Лозе сомневался также в политической благонадежности местных жителей. Противником автономии был и министр иностранных дел Германии И. Риббентроп. Как и другие приверженцы жесткой линии, в декабре 1943 г. он говорил, что следует прекратить любые политические дискуссии о государственно-правовом положении генеральных округов Латвии и Эстонии.

Взамен идей национальной автономии германские власти предложили латышам идеи немецкого национализма. СД инспирировало создание пронацистской латышской националистической организации «Лидумниекс». В соответствии с уставом «Лидумниекс», ее действие распространялось на всю территорию Латвии, резиденция размещалась в Риге. Цель организации: способствовать развитию национальной культуры, знакомить с ней другие народы, разъяснять латышскому народу, что влияние евреев, большевиков и масонов наносило вред латышской культуре. Должна была укрепить в латышском народе стремление к борьбе против евреев и большевиков. Предполагалось создать филиалы, выступать с лекциями, организовывать концерты, учреждать стипендии для активистов, выпускать газеты. Руководили деятельностью «Лидумниекс» немецкие власти. По их мнению, многие латыши хотели бы сотрудничать с немцами, и этим нужно воспользоваться. Учреждение организации, равно как и приостановление ее деятельности разрешалось только по указу немецких властей. Членами сразу после создания стали порядка 2 тысяч человек 217.

Позже аналогичную организацию создали уже из русских. Был издан приказ имперского генерального комиссара от 21 ноября 1943 г. об образовании русской националистической организации в Латвии с т. н. доверенным лицом при немецких властях. Это лицо, с одной стороны, должно было отстаивать интересы русского меньшинства, а с другой – помогать немцам в проведении национальной политики. Генеральный комиссар назначал доверенное лицо, которое, в свою очередь, по договоренности с генеральным комиссаром назначало себе помощников. Эта организация освобождалась от всех налогов, финансировалась за счет фондов русского национального меньшинства. Ликвидирована она могла быть «доверенным лицом» по соглашению с генеральным комиссаром по приказу последнего. Организация была обязана поддерживать действия «доверенного лица» 218. В целом же нацисты стремились культивировать у латышей резко негативное отношение к русским, которых в Латвии до 1940 г. проживало более 200 тысяч. (В 1941 г. это количество увеличилось за счет приехавших из «старых республик СССР».) Русские как «неполноценные славяне» в расовой иерархии нацистов стояли еще ниже латышей, и к тому же «были заражены вирусом большевизма». Немцы, особенно в 1941 г., стремились создать у латышей представление о русских как губителях бывшей латвийской государственности, так и «нового порядка» 219.

В феврале 1944 г. Розенберг посетил Ригу для встреч с руководителями Остланда и затем совершил поездку по генеральным округам – Латвии, Литве, Эстонии 220. Руководители самоуправлений попытались вновь поднять вопрос об автономии. Но Розенберга больше интересовали вопросы сель-хозпроизводства и выполнения плана по поставкам продовольствия вермахту и в тыловые районы рейха. Рейхсминистр остался недоволен: количество мясных и молочных поставок было недовыполнено (например, по мясу – на 30 %, по маслу – на 90 %). «В деревнях остались большей частью женщины, военнопленные и эвакуированные, среди которых ходят слухи о призыве их в армию». Местное немецкое руководство настаивало на необходимости ужесточения наказаний за недопоставки сельскохозяйственной продукции рейху, невзирая на то, что к этому времени значительная часть населения жила практически впроголодь. Кроме того, Розенбергу сообщили еще одну неприятную новость – среди населения Латвии на фоне неудач вермахта «коммунистическая пропаганда активна и имеет успех» 221. Особое внимание в этом контексте было уделено положению в Латгалии. Было отмечено, что «ввиду частых и значительных реквизиций скота и инвентаря для армии, а также несправедливо большого объема обязательных поставок фронту, значительная часть крестьян (а Латгалия – сугубо аграрный регион) с семьями и скарбом уходит в леса к партизанам. Необходимо проводить жесткие меры и усилить наказания» 222. В Земгалии, где «влияние немецких баронов было малым, а русское влияние преобладало, также усиливаются прокоммунистические настроения (характерно, что под прокоммунистическими автор документа подразумевает антине-мецкие. – Ю. К.): если еще в 1942 г. местные крестьяне пришли к убеждению, что могут жить только при национал-социализме… то теперь средний крестьянин говорит, что “красивые слова так и остались красивыми словами, а жизнь к лучшему не изменилась”» 223. Невыполнение данных правительственными немецкими органами определенных обещаний населению, штрафы за невыполнение поставок (20 тысяч штрафов в 19421943 гг.) отрицательно влияют на солдат – сыновей крестьян, приезжающих на отдых домой. Докладчики, отчитывавшиеся перед Розенбергом за ситуацию в рейхскомиссариате «Остланд», теперь высказывались «за изменение общей политики управления, ибо только это может привести к активному сотрудничеству латышей и немцев и эффективной помощи германскому государству, за синхронизацию между руководящими органами и латышскими легионерами, стоящими на рубежах страны: необходимо привлекать в органы власти больше латышей – для укрепления доверия среди легионеров» 224. Выдвинутый впервые еще в 1942 г. латвийской национально ориентированной интеллигенцией лозунг «Латвия для латышей» означал борьбу за независимую Латвию, как было еще в 1919 г., с одной стороны, против «красных», с другой – против «наследников рыцарей». Это движение приобретало все более массовый характер и антинемецкую направленность 225.

Таким образом «укрепление доверия» стало в 1944 г. принципиально важным: еще вчера открыто презираемые нацистами, теперь латыши стали необходимы рейху: категорически не хватало «малоценного человеческого материала» для ведения кровопролитных боев на Восточном фронте. 15 мая 1944 г. было объявлено о создании рабочего штаба при генеральном комиссариате Риги и комиссий по различным вопросам, связанным с эвакуацией населения и учреждений 226. 9 июня 1944 г. оккупационные власти выпустили директиву о мерах по эвакуации населения и поддержанию порядка. Помимо массового вывоза населения из Латвии, предписывалось вывозить в рейх все движимое и недвижимое имущество и оборудование ориентированных на нужды вермахта предприятий, а в районах, оставляемых вермахтом под натиском Красной армии, любые ценные в промышленном, бытовом и военном отношении объекты взрывать 227.