Владимир Фромер - Солнце в крови. Том первый

Соседи начали подозревать неладное. Каждый вечер к их симпатичной соседке, воровато озираясь, приходили мужчины. Наконец, ее вызвали в полицию и прямо спросили, в чем дело. Шуламит скромно призналась, что зарабатывает на жизнь древнейшей профессией. Полицейские чины понимающе заулыбались. Древнейшая профессия оказалась лучшим явочным прикрытием.

Начиная с 1944 года возглавляемая Бегином Национальная военная организация Эцель возобновила вооруженную борьбу против англичан. Менахем Бегин, считая, что с возвращением Эцеля к военным операциям причина раскола устраняется сама собой, предложил Шамиру и Елину-Мору встретиться для обсуждения возможности объединения сил.

Бегин, худой, подтянутый, одетый так, словно он только что вернулся из оперного театра, произвел сильное впечатление на своих «конкурентов». Шамира он спросил не без сарказма:

— Ты действительно веришь, что при помощи нескольких жалких пистолетов сможешь изгнать англичан из Палестины?

Вообще-то Шамир терялся при встречах с Бегином, чувствуя себя, как набедокуривший школьник при появлении строгого учителя. Но тут проявил твердость.

Шамир и Елин-Мор отклонили предложение Бегина о преодолении раскола, понимая, что это может произойти лишь на основе принятия идеологической платформы Жаботинского и признания Бегина вождем. Руководители Лехи этого не желали. У них был свой идеолог.

Михаэль и Гара согласились все же информировать руководителя Эцеля о своих оперативных планах.

Это обещание не было выполнено.

В ноябре 1944 года был застрелен в Каире министр по делам колоний Великобритании лорд Мойн. Боевики Лехи, Элияху Хаким и Элияху Бен-Цури, схваченные на месте покушения, были преданы военному суду и повешены.

Менахем Бегин не был заранее осведомлен об этой операции, подготовленной Шамиром с педантичной тщательностью. Вождь Эцеля пришел в ярость. Убийство лорда Мойна не было продиктовано необходимостью и могло лишь ожесточить английское руководство.

— Эти люди играют в свои смертоносные игрушки, не задумываясь над тем, что вредят национальному делу, — сказал Бегин.

Сотрудничество между Эцелем и Лехи так и не наладилось.

Благодаря усилиям Михаэля, боевики Лехи стали профессионалами, не расстававшимися с оружием ни днем, ни ночью. У них почти не было ни случайных потерь, ни проваленных операций. Каждый, идя на задание, знал, что Михаэль все десять раз проверил и рассчитал. Но всего предусмотреть и Михаэль не мог. Англичане подняли на ноги всю полицию, придали ей в помощь крупные воинские силы и приступили к поискам руководителей Лехи, пользуясь данными, полученными от местных осведомителей.

В Тель-Авиве была организована грандиозная облава. Англичане прочесывали дом за домом, квартал за кварталом. В одной из квартир они лишь для проформы проверили документы у маленького еврея в ермолке, со смешно торчащими кустистыми бровями. Документы оказались в порядке. Сотрудники тайной полиции уже уходили, когда в квартире появился офицер следственного отдела прокуратуры Мартин. Бросив беглый взгляд на еврея в ермолке, Мартин распорядился:

— Это Езерницкий. Возьмите его.

Выходя под эскортом полицейских, весьма довольных крупной добычей, Михаэль на секунду задержал на Мартине задумчивый взгляд. Из тюрьмы он сумел передать в штаб Лехи свой последний приказ. Через несколько дней Мартин был застрелен на улице.

А Михаэль смог, наконец, отоспаться в тюремной камере за все свои бессонные ночи.

Англичане не хотели рисковать. Оставить Михаэля в Эрец-Исраэль было все равно, что дать боевикам Лехи срочное задание.

И англичане отправили опасного узника в концентрационный лагерь в дебрях Африки, в Эритрею, за тысячи миль от цивилизации. Не успев даже освоиться на новом месте, Михаэль стал готовить побег. Он выбрал подкоп — старый испытанный способ. Впрочем, обмануть бдительность стражи было нетрудно. Англичане не верили в возможность побега из этого лагеря и не столь уж ревностно его охраняли. Но что делать потом? Лагерь находился в пустыне, а вокруг на сотни миль простиралась враждебная территория.

Куда бежать?

Михаэля это не смутило. Он бежал, захватив с собой еще четырех подпольщиков. Без еды и без иных припасов беглецы прошли через пустыню и разыскали какого-то итальянца, согласившегося из ненависти к англичанам переправить их в Эфиопию — единственное независимое государство в этом регионе Африки. Ну, а из Адис-Абебы Михаэль перебрался во Францию. Британская администрация в Эрец-Исраэль, узнав о побеге Михаэля, арестовала его жену. Англичане год продержали Шуламит в тюрьме, не предъявляя никакого обвинения, а Михаэль тем временем отчаянно пытался переправиться из Франции домой. Ему это удалось лишь 20-го мая 1948 года — уже после провозглашения государства Израиль.

За годы, проведенные Шамиром в тюрьме и в изгнании, многое изменилось на родине. Вождь Эцеля не поддался соблазну и не развязал гражданскую войну в новорожденном Еврейском государстве. А соблазн был велик — ведь тот, кто руководит подпольной террористической группировкой, знает, что находящееся в его распоряжении монолитное ядро на все готовых бесстрашных людей является оружием, пригодным для любых целей.

Бегин, стоявший во главе такой группировки, опиравшийся, к тому же, на динамичное идеологическое движение, мог обрушить всю ее мощь на своих политических противников.

Он предпочел распустить Эцель и приказал своим боевикам влиться в ряды еврейской армии, созданной в ходе Войны за Независимость.

Организация Лехи, так и не выработавшая своей независимой идеологической платформы, вынуждена была последовать примеру Эцеля.

Уже действовало израильское правительство. Почти все бойцы Лехи уже сражались в рядах еврейской армии. Британского врага, с которым с таким самозабвением боролись Шамир и его товарищи, больше не существовало. Надо было приспосабливаться к принципиально новым политическим условиям. Шамиру это далось нелегко. Он все еще ощущал себя старым бойцом подполья, вожаком волчьей стаи, враждебной всему окружающему миру и готовой в любую секунду вступить в смертельную схватку. Он все еще был «Михаэлем» и нуждался в основательной встряске после застоя последних лет.

Иерусалим имел в то время особый статус. Юрисдикция израильского правительства на него официально еще не распространялась. Поэтому в городе сохранилась подпольная боевая ячейка Лехи, которую и возглавил истосковавшийся по практической деятельности Шамир. Как в добрые старые времена, он с головой ушел в подготовку покушения на графа Фольке Бернадотта, члена королевского дома Швеции, назначенного Советом Безопасности ООН посредником в израильско-арабском конфликте. Бернадотт, спасший свыше десяти тысяч евреев в годы Второй мировой войны, считал, что еврейская рука на него не поднимется и, прибыв в Иерусалим, не принимал особых мер предосторожности.