Хэлфорд Маккиндер - Географическая ось истории

Когда в отдаленном будущем историки возьмутся за рассмотрение последовательности столетий, в которой мы ныне проживаем, и приглядятся к этой последовательности в перспективе, как мы сегодня глядим на древнеегипетские династии, то они, совершенно не исключено, решат охарактеризовать 400 лет нашей жизни как Колумбову эпоху и заявят, что эта эпоха завершилась вскоре после 1900 года. Не так давно широко распространилась привычка рассуждать о том, что почти все географические открытия уже сделаны, а потому в обществе бытует мнение, что географию как научную дисциплину надлежит перенацелить на тщательное изучение сделанных открытий и на философский синтез выводов. За 400 лет географическая карта мира была составлена с подобающей аккуратностью и должными подробностями; даже в полярных областях благодаря экспедициям Нансена и Скотта удалось свести к ничтожному пределу возможность каких-либо новых громких открытий. Однако начало XX столетия справедливо трактовать как финал великой исторической эпохи – причем не только вследствие того, что все по-настоящему важные открытия уже состоялись. Миссионеры, завоеватели, крестьяне, шахтеры и – последними – инженеры шли буквально по пятам первооткрывателей, и в итоге не успели мы исследовать укромнейшие уголки мироздания, как нам пришлось мириться с тем, что повсеместно происходило и происходит политическое присвоение новых земель. В Европе, Северной Америке, Африке и Австралазии [34] В физической географии – регион, объединяющий собственно Австралию, Тасманию, Новую Зеландию, Новую Гвинею и тихоокеанские острова севернее и восточнее Австралии. не осталось, пожалуй, такого местечка, на которое можно было бы предъявить права без объявления войны между цивилизованными и полуцивилизованными государствами. Даже в Азии сегодня мы, возможно, наблюдаем заключительные ходы в игре, которую начали конные казаки Ермака и мореходы под командованием Васко да Гамы. Рисуя широкими мазками, мы вправе противопоставить Колумбову эпоху той эпохе, которая ей предшествовала, и выделить ее основополагающие признаки, как-то: европейская экспансия и едва ли не полное отсутствие сопротивления (тогда как, напомню, средневековый христианский мир существовал на крайне узком пространстве и вынужден был часто отражать нашествия варваров извне). С настоящего времени и далее, в постколумбову эпоху, нам снова предстоит столкнуться с замкнутой политической системой, и смею предположить, что эта система охватит весь мир. Всякий выплеск социальных сил отныне вовсе не рассеивается в окружающих неизведанных просторах, изобилующих варварским хаосом, но упорно воспроизводится на обратной стороне земного шара, и слабые элементы мирового политико-экономического организма начнут в результате разрушаться. Нетрудно догадаться, сколь велика разница между попаданием снаряда в земляные укрепления или в закрытые пространства и жесткие конструкции высотных зданий и кораблей. Быть может, смутное осознание этого факта наконец отвлечет внимание государственных деятелей во всех частях света от территориальной экспансии и побудит их задуматься об эффективности своей деятельности.

Поэтому мне представляется, что в текущем десятилетии мы, впервые в истории, получили возможность попытаться провести, до некоторой степени полноты, корреляцию между широкими географическими и крупными историческими обобщениями. Впервые в истории мы обрели шанс воспринять реальные пропорции событий и свершений на общемировой сцене и можем предпринять поиски формулы, выражающей, хотя бы в определенных отношениях, географическую причинность происходящего на протяжении столетий. Если нам повезет, эта формула будет иметь практическое применение, поскольку она должна учитывать ряд конкурирующих сил современной международной политики. Привычные рассуждения о марше империи на запад [35] Имеются в виду попытки Великобритании покорить Новый Свет. представляют собой, кстати, эмпирическое, фрагментарное усилие отыскать эту формулу. Сегодня вечером я предполагаю описать те физические особенности мира, которые, по моему мнению, являются наиболее важными для человеческой деятельности, и дать набросок конкретных основных этапов истории человечества, органически связанных с этими особенностями, причем указанная связь существовала даже в те времена, когда географии как науки еще не было. Моя цель состоит не в том, чтобы обсуждать влияние той или иной особенности и не в том, чтобы излагать региональную географию; скорее, я намерен показать человеческую историю как часть жизни мирового организма. Признаю, разумеется, что мне доступен лишь фрагмент общей истинной картины бытия, и нисколько не желаю впадать в вульгарный материализм. Человек, а не природа, затевает действие, но именно природа в значительной степени управляет всеми действиями. Мое внимание привлекает общая физическая схема, а не причины и следствия событий мировой истории. Очевидно, что мы вправе надеяться только на первое приближение к истине, и я смиренно приму полагающуюся критику.

Покойный профессор Фримен [36] К числу наиболее известных работ английского историка и политика Э. Фримена принадлежат «История норманнского завоевания Англии, ее причины и результаты» (1870–1876), «Историческая география Европы» (1881) и «История Сицилии с древнейших времен» (1891–1894). утверждал, что единственной историей, которая имеет значение, является история средиземноморских и европейских народов. В некотором отношении, безусловно, это действительно так, поскольку именно среди этих народов возникли идеи, превратившие наследников древних Греции и Рима в господ всего земного шара. Впрочем, в другом, крайне важном отношении подобное ограничение стискивает нашу мысль и лишает ее должной свободы. Идеи, которые призваны формировать народ из бессмысленной толпы человеческих животных, обычно принимаются обществом в периоды общих невзгод, когда возникает насущная необходимость сопротивления внешней силе. Представление об Англии было вколочено в умы жителей Гептархии [37] Букв. «семицарствие», исторический период приблизительно с 500-го по 850 г., когда на территории нынешней Англии существовали семь сравнительно крупных государств – Уэссекс, Суссекс, Эссекс, Восточная Англия, Нортумбрия, Кент и Мерсия. завоевателями – данами и норманнами; представление о Франции навязали соперничавшим между собой франкам, готам и римским провинциалам [38] Т. е. гражданам Римской империи. сначала гунны при Шалоне [39] В отечественной литературе чаще встречается обозначение «битва на Каталаунских полях» или «битва народов». В этом сражении в предгорьях Арденн, неподалеку от города Шалон-ан-Шампань, летом 451 г. римские легионеры и вестготы Тулузского королевства сумели отразить натиск соединенного войска гуннов и германцев под командованием Аттилы. , а затем англичане в ходе Столетней войны; представление о христианском мире родилось благодаря римским гонениям и вызрело в крестовых походах; представление о Соединенных Штатах Америки распространилось, утопив местный колониальный патриотизм, лишь в итоге долгой войны за независимость; представление о Германской империи неохотно утвердилось на юге Германии только после противостояния Франции в сотрудничестве с северной Германией. Литературная концепция истории, если можно так выразиться, имея в виду упомянутые идеи и цивилизации, ставшие плодом их усвоения, проявляет склонность упускать из вида низовые, элементарные движения, давление которых, как правило, и оказывается движущей силой устремлений, питающих великие идеи. Выдающиеся злодеи реализуют важнейшую социальную функцию, объединяя врагов против себя, и так, под давлением внешнего варварства, Европа обрела в конце концов свою цивилизованность. Поэтому позволю себе попросить вас на мгновение отвлечься и взглянуть на Европу и европейскую историю как на следствие азиатской истории, ведь европейская цивилизация – это ни в коей мере не преувеличение – появилась на свет в долгом, многовековом сопротивлении азиатским нашествиям.