Франс Вааль - Наша внутренняя обезьяна. Двойственная природа человека

У тех, кто работает с бонобо давно, возникшие было вначале шок и недоверие уже выветрились. Мы так привыкли к обратному порядку отношений между полами, что не способны даже вообразить, как может быть иначе. Это кажется абсолютно естественным. Скептики, по-видимому, не в состоянии выйти за рамки того, как все устроено у нашего вида. Во время лекционного тура с моей книгой «Бонобо: Забытая обезьяна» (Bonobo: The Forgotten Ape) самым успешным моментом – или же самым провальным, не знаю, – стал вопрос, заданный чрезвычайно уважаемым немецким профессором биологии. После моей лекции он встал и рявкнул чуть ли не обвинительным тоном: «Да что не так с этими самцами?!» Доминирование самок его шокировало. Я же всегда полагал, что при столь высоком уровне сексуальной активности и низком уровне агрессии самцам особо не на что пожаловаться. Можно предположить, что бонобо испытывают меньше стрессов, чем их собратья-люди и шимпанзе. Однако мой ответ, что самцам бонобо прекрасно живется, явно не удовлетворил профессора. Эти человекообразные в корне подрывают представления о предках и поведении людей.

Что же такого хорошего в жизни самца бонобо? Начнем с того, что в дикой природе в группах бонобо равное количество самцов и самок, а в группах шимпанзе зачастую самок вдвое больше, чем самцов. Поскольку у обоих видов соотношение рождающихся детенышей один к одному, а одиноких самцов, бродящих без группы, не бывает, очевидно, что смертность среди самцов шимпанзе очень высока. Это не удивительно, учитывая межгрупповые конфликты у этого вида, а также травмы и стресс, сопряженные с постоянной борьбой за власть. Получается, что самцы бонобо живут дольше, причем более здоровой жизнью, чем их сверстники-шимпанзе.

Было время, когда считалось, что у бонобо такая же структура семьи, как и у нас: обнаружилось, что у взрослых самцов есть прочные связи с конкретными самками. «Ну наконец-то нашлись человекообразные обезьяны, которые просветят нас насчет происхождения моногамии», – думали мы. Но потом из полевых исследований Кано и других мы узнали, что на самом деле это связи между матерями и сыновьями. Взрослый самец следует за своей матерью по лесу, получая выгоды от ее внимания и защиты, особенно если у нее высокий ранг. Фактически иерархия самцов определяется тем, кто их мать. Вместо вступления в постоянно меняющиеся союзы среди представителей своего пола самцы бонобо борются за то, чтобы быть поближе к материнской юбке.

Типичный пример – дикая альфа-самка Каме, имевшая не менее трех взрослых сыновей, старший из которых был альфа-самцом. Когда Каме начала слабеть от старости, она стала менее решительно защищать своих детей. Сын бета-самки, видимо, почувствовал это, потому что начал вызывающе вести себя с сыновьями Каме. Его собственная мать поддерживала сына и не боялась ради него нападать на альфа-самца. Трения усилились до того, что две матери принялись колотить друг друга, катаясь по земле, и бета-самка оказалась сверху. Каме так никогда уже не восстановилась после этого унижения, и вскоре ее сыновья опустились до среднего ранга. После смерти Каме они и вовсе оказались на периферии, а сын новой альфа-самки занял главенствующую позицию в группе.

Если бы сыновья Каме были шимпанзе, они бы сплотились, чтобы защитить свое положение. Однако у бонобо мужские союзы складываются плохо, и именно это позволяет самкам добиваться такого влияния. Даже редкие наблюдения битв за власть опровергают идею, что общество бонобо полностью эгалитарно. Напряжение, несомненно, присутствует, так как самцы весьма склонны к конкуренции (да и самки, бывает, тоже). Высокий ранг, судя по всему, окупается сторицей. Самки проявляют бо́льшую терпимость по отношению к высокоранговым самцам в плане приближения к пище, и такие самцы имеют больше половых партнеров. Это означает, что мать, сумевшая продвинуть сына в высшие эшелоны власти, способствует умножению собственного потомства через его детенышей. Не то чтобы бонобо понимали эту связь, но естественный отбор наверняка благоприятствовал матерям, активно помогавшим сыновьям в их стремлении к высокому статусу.

Означает ли это, что, по сути, общество бонобо – это общество шимпанзе наоборот? Едва ли. На мой взгляд, шимпанзе намного более zoon politikon – «политические животные» [14] Понятие zoon politikon было впервые введено Аристотелем в трактате «Политика» (335–322 до н. э.). – Прим. ред . . Это связано с тем, как образуются союзы, а также с иным устройством иерархии самок. И у людей, и у человекообразных обезьян в женской иерархии меньше конкуренции, и потому она меньше нуждается в утверждении и укреплении. Женщины редко думают о себе в терминах иерархий, и их отношения никогда не бывают так формализованы, как отношения мужчин. Но несомненно, существуют женщины, внушающие больше уважения, чем другие. Внутри одной социальной страты, по-видимому, правят старшие женщины. Традиционно женщины пользуются наибольшим влиянием в семье, где им не нужно бороться, хвастаться или запугивать на пути к вершине: они просто-напросто попадают туда с возрастом. Личность, образование и размер семьи бесспорно важны, и существует множество тонких способов конкуренции между женщинами, но при прочих равных условиях старшинство – по меньшей мере половина дела, когда речь идет о положении женщин среди других женщин.

То же самое относится к человекообразным обезьянам. В дикой природе старшие самки имеют преимущество перед младшими, только что пришедшими в группу извне. Самки покидают родную группу и присоединяются к другой по достижении половой зрелости. Самкам шимпанзе необходимо найти себе участок на территории своей новой группы, часто конкурируя за него с местными самками. Молодые самки бонобо, при их более тесных связях с представительницами своего пола, ищут покровительства местной самки, вычесывая ее и занимаясь с ней сексом, после чего старшая самка выступает как защитница младшей, берет ее, так сказать, под свое крыло. Со временем и сама новая самка может стать покровительницей для вновь прибывших, повторяя этот цикл. В такой системе старшинство также важно. Даже при том, что женские иерархии никогда не бывают абсолютно четко выстроены по возрасту, этот фактор во многом объясняет существующий порядок.

Битвы за доминирование среди самок человекообразных обезьян гораздо менее распространены, чем среди самцов. И если они все же случаются, то всегда между самками одной возрастной категории. В группе, где есть самки старше 30 лет, 22-летняя самка никогда не окажется на вершине иерархии. Это не вопрос физической крепости – 22-летние как раз на пике формы, – но в молодых самках как будто отсутствует всякое желание соперничать с этими опытными и твердыми, как кремень, дамами постарше. Я знаю альфа-самок, чье положение не оспаривалось десятилетиями. Очевидно, какой-то предел пребывания у власти для верховной самки, зависящий и от физического, и от психического здоровья, все же существует, но самки достигают этой точки на десятки лет позже самцов.