Адриенна Мэйор - Митридат. Отважный воин, блестящий стратег, зловещий отравитель. 120–63 гг. до н. э.

Правление Гордия от имени приемного сына Митридата Ариата было популярно в Каппадокии. Но несколько лет спустя, около 96 г. до н. э., Никомед III поднял мятеж. Он послал за младшим братом убитого царя. Эту несчастную пешку провозгласили Ариатом VIII. Митридат отправил армию и подавил мятеж. Что же случилось с Ариатом VIII? Говорят, что мальчик умер «от болезни, вызванной горем». Незаконнорожденный сын Митридата, которого теперь стали называть Ариатом IX, продолжал править вместе с Гордием, который был истинной властью за троном царя [214].

Между тем Митридат наладил связи с антиримскими мятежниками в Италии, завоевывал расположение дунайских галлов и осыпал дарами северных кочевников. Он был любимым патроном греков и посылал посольства в Северную Африку, Египет и в Парфию. Он послал послов с подарками и в Рим. Историк Диодор охарактеризовал их как «большие суммы денег для подкупа сената». В любом случае послы Митридата, философы и государственные люди из Анатолии, были жестоко оскорблены официальными лицами Рима — тягчайшее преступление в римской дипломатии, как было известно Митридату. Его послы немедленно потребовали правосудия в публичном процессе [215].

Митридат консолидировал свои владения и распространял свое влияние, хотя как хитрость Никомеда III, так и месть римлян вскоре поставят под вопрос прочность его империи. Вскоре после убийства своего племянника Ариата Митридату представилась возможность встретиться лично с одним из наиболее знаменитых представителей римской власти.

Примерно в 99/98 г. до н. э. Гай Марий — великий плебей, герой войны, который старался поддержать свою власть в Риме, прибыл в Анатолию. Его партия популяров только что проиграла выборы на фоне человекоубийственного мятежа в самом городе. Старые клановые войны перерастали в насилие; это было начало кровавых гражданских войн, которые будут пожирать Рим следующие два поколения. Оставив позади свою верную армию ветеранов, Марий отплыл в Каппадокию и Галатию.

Марий, которому тогда было около пятидесяти восьми (больше чем на двадцать лет старше Митридата), был суровым, отважным лидером, которого любили воины. Он сам копал траншеи, ел воинский паек и спал на земле, как рядовые. Марий храбро сражался в Испании и Африке, а в Германии его легионы истребили более 300 тысяч человек и обратили в рабство более 150 тысяч. По своей физической силе, военному умению и безжалостности Марий был римлянином, которым Митридат мог восхищаться и у которого мог учиться.

Митридат, конечно, очень хотел бы услышать от самого Мария его версию истории с пленением Югурты, мятежного царя Нумидии. Говорили, что амбициозный офицер-патриций Луций Корнелий Сулла приписал себе всю честь за победу Мария в Северной Африке. Сейчас Сулла находился в Риме со своей собственной армией; он вполне имел возможность полностью захватить власть. Надвигалась гражданская война между этими двумя ожесточенными врагами — более старым Марием и его бывшим протеже Суллой. Враги старались получить командование армией, которую сенат вскоре должен будет послать, чтобы покорить Митридата. Кто же станет самой большой проблемой для Митридата — Марий или Сулла?

Марий говорил, что прибыл якобы для того, чтобы исполнить священный обет — посоветоваться с оракулом великой анатолийской богини-матери Кибелы в ее святилище в Пессинунте. Как и большинство великих римлян и других политических лидеров того времени, Марий не только сам был суеверен: он также понимал значимость религии для политики. Еще мальчиком Марий спас несколько птенцов-орлят: его предсказатели увидели в этом признак того, что он достигнет высшей власти в Риме. В Ливии знамение в виде двух сражающихся скорпионов помогло ему избежать гибели. Мария всегда сопровождала свита из этрусских авгуров, которые интерпретировали знаки судьбы; иногда полководец доходил до того, что сам себе создавал благоприятные предсказания во время походов. Например, в Германии его воины поймали пару коршунов, хорошо накормили их и затем надели на них бронзовые ошейники. Всегда можно было видеть ручных хищников, которые парили над войсками Мария. Мысль о том, что коршуны Мария скоро будут пировать на телах убитых германцев, заставляла римлян быть уверенными в победе.

В бурные годы непосредственно перед поездкой Мария страшные предзнаменования — пылающие копья и щиты в небесах — были видны по всей Италии. В 104 г. до н. э. римские провидцы сообщили, что «оружие в небе внезапно устремилось друг на друга с востока и с запада, и оружие с запада одолело оружие с востока». Во время встречи с Марием Митридат мог вести беседу на арамейском по поводу этих предзнаменований с сирийской пророчицей Мария — Марфой. Ее нашли на гладиаторских играх в Риме: она точно предсказывала, кто станет победителем. Теперь Марий говорил, что «следует совету Марфы во всех своих предприятиях». Она сопровождала его везде; высокие рабы из ее родной Сирии несли пророчицу в роскошных носилках. Одетая в багряное платье с золотой брошью, помахивая маленьким копьем, украшенным лентами, Марфа руководила театрально поставленными религиозными жертвоприношениями Мария [216].

Если Митридат хотел знать все о Марии, то и Марий тоже хотел больше знать о царе Понта. От своих провидцев и сирийки Марфы Марий знал о предсказаниях, которые окружали рождение Митридата. Он хотел встретиться с этим амбициозным, популярным властителем, прощупать его характер, понять его намерения, поскольку на самом деле Марий прибыл, чтобы разведать ситуацию в Каппадокии. Насколько близка была война? Как мог Марий сделать так, чтобы завоевать себе славу в конфликте, который уже разгорался из-за растущей власти Митридата?

Эта была первая аудиенция Митридата лицом к лицу с харизматичным римским полководцем. Оба лидера были охвачены любопытством, но тем не менее очень хотели казаться сильными и уверенными в себе [217]. Митридат принял Мария «с великим вниманием и уважением». Прямой как аршин, с вечно презрительным выражением лица и командирским голосом, Марий производил величественное впечатление. Его глубокое презрение к аристократической роскоши и эрудиция были хорошо известны; Митридат для переговоров мог сделать вид деревенского вояки. Может быть, они встретились на царском тренировочном поле. Марий гордился своим умением обращаться с оружием и скакать верхом; он ежедневно упражнялся с гораздо более молодыми воинами. Митридат тоже любил показать себя: они подходили друг другу и в другой жизни могли бы стать друзьями.