Адриенна Мэйор - Митридат. Отважный воин, блестящий стратег, зловещий отравитель. 120–63 гг. до н. э.

Митридат также собирал украшенные драгоценными камнями шкатулки, золоченое конское снаряжение, редкости и украшении, доспехи и оружие, инкрустированное драгоценными камнями, ювелирные изделия, старинные наряды, ковры и гобелены и уникальные научные инструменты. От Дария I он унаследовал старинные скамьи и стулья, да и сам Митридат любил делать мебель из кленовых и ореховых деревьев. Во время государственных церемоний царь восседал на роскошном троне под шелковым балдахином, держал в руках украшенный скипетр и ездил на инкрустированной драгоценными камнями колеснице. Благодаря открытию Великого шелкового пути из Китая и Индии к Черному морю (120 г. до н. э.) Митридат мог покупать парчу, нефрит, киноварь, редкие специи, экзотические лекарственные снадобья и выносливых верблюдов из Бактрии и Маргианы (Афганистана и Туркменистана). Почитатель изобразительного искусства, Митридат мог позволить себе самое лучшее качество и самых искусных мастеров (Рейнак считал, что у самого Митридата была «душа художника»). Портреты, которые он делал на монетах, отличались чистотой и красотой, живостью и энергичностью. Их превосходное качество свидетельствовало о том, что Митридат был искушенным покровителем высокого искусства. Некоторые профили, изображенные на монетах, с развевающимися от ветра волосами, создавали футуристическую иллюзию скорости и прогресса, что намекало на то, с какой легкостью Митридату удавалось избежать опасностей (см. рис. 9.1, 12.1, 13.2) [377].

Прекрасный бронзовый кратер, высотой более 2 футов, показывает мастерство ремесленников при дворе Митридата — равно как и то, какая сложная судьба была у его сокровищ. Этот кратер, часть его щедрого дара греческим союзникам, в ранние годы правления был подарен греческому гимнасию (колледжу, возможно афинскому). Учащиеся этого колледжа называли себя Eupatoristai в честь своего покровителя, Евпатора, обещавшего освободить Грецию. Во время первой Митридатовой войны этот кратер был, предположительно, захвачен Суллой и перевезен в Рим. Две сотни лет спустя кратер принадлежал уже императору Нерону, который хранил его в своей вилле в Анцио. После того как по приказу папы Бенедикта XIV кратер был извлечен из-под обломков виллы, он стал центральным элементом коллекции римского Капитолийского музея [378].

Во время правления Митридата многонациональный Понт, расположенный на берегу Черного моря, стал мыслительной и культурной столицей Древнего мира, привлекавшей утонченных художников и ученых со всего света. Поклонник греческой поэзии, литературы, музыки и театра, Митридат оплачивал постановку пьес, драматические чтения и музыкальные соревнования. Тираннион Грамматик, выдающийся оратор, был одной из многих «звезд» при дворе царя. Современный греческий поэт Константинос Кавафис (р. 1863 г.) представил, о чем думал каппадокийский поэт при дворе Митридата.

В поэме Кавафиса поэт читает сочиненную им эпическую поэму о Дарии I, написанную по заказу Митридата. Внезапно его прерывает слуга, кричащий о наступлении римской армии. В ужасе поэт понимает, что любовь к поэзии Митридата уступит его любви к войне. Прежде чем спрятаться в укрытии, поэт находит идеальную фразу, чтобы описать и персидского царя, и, косвенно, Митридата. Последние слова на странице были таковы: «Упоенье и гордыня» [379].

Как мы уже увидели, увеселительные вечера царя могли включать в себя развлечения самого разного толка, от шумных питейных соревнований и шокирующих публичных отравлений до утонченных культурных мероприятий. Как-то раз музыкант взял с собой свою красавицу дочь на один из царских пиров. Девушка сыграла на кифаре для смаковавшего выдержанное сладкое вино Митридата. В те времена арфистки были большой редкостью. Митридат был очарован, возможно вспомнив, что и мать Аристоника играла на кифаре. Македонское имя девушки, Стратоника, само по себе было добрым знаком («Стратоника» означало «Победа в войне»). Плутарх пишет, что Стратоника «так быстро завладела сердцем Митридата, что тот сразу же провел с ней ночь», ни слова не сказав ее отцу.

Проснувшись следующим утром, пребывавший в смятении отец обнаружил, что столы его ломятся от серебряных кубков и золотых блюд. Слуги и улыбающиеся евнухи протягивали ему прекрасные одежды. Перед его скромным домом стояла лошадь, оседланная так же роскошно, как и личные скакуны воинов царя. Предположив, что эти сказочные убранства были всего лишь чьей-то шуткой, музыкант хотел было сбежать, но слуги все ему объяснили. Стратоника стала любимой наложницей Митридата, теперь к ней относились с таким почтением, что царь пожаловал ее отцу имущество недавно почившего богатого друга. Наконец-то сомнения колеблющегося музыканта были развеяны. К добродушному удивлению Митридата и всех жителей города, отец Стратоники надел свою новую пурпурную одежду и проехал по всем улицам города на своем новом скакуне, крича: «Все это мое! Мое! Я безумно счастлив!» [380]

Доктора, аптекари и ботаники присоединились к художникам, стекавшимся со всех сторон в Понт, как и архитекторы, ученые и военные инженеры, такие как Никонид из Фессалии и Калимах, которые конструировали катапульты, осадные механизмы и другие передовые машины. Конечно, не все из этих дерзких научных экспериментов были успешными — вспомним, например, сломавшуюся на Родосе самбуку или инцидент со статуей Ники в Пергаме. Однако грандиозные проекты в Кабире стали разительными примерами научных интересов Митридата и его неограниченного богатства.

В молодости Митридат был поражен естественной красотой и неприступностью стоящей на Ликосе Кабиры, окруженной отвесными скалами и буковыми, кленовыми, ореховыми, сосновыми и еловыми лесами. Там находились весьма важные залежи киновари (токсичной ртутной руды, используемой для изготовления красителей). Возможно, царю ядов был известен тот токсикологический факт, который современные ученые узнали лишь недавно: Меркурий в почве окрашивает местные дикие грибы. На отдаленном пригорке Митридат возвел Кайнон Хорион («Новый замок»), крепость-сокровищницу, где хранились ценные вещи. В ее подвалах лежали не только золото, серебро и бесценные произведения искусства, но и личные бумаги Митридата, его письма и судебные архивы. Страбон, побывавший там, отмечает, что крепость находилась в 200 стадиях (примерно 25 милях) к северу от Кабиры. В 1912 г. были обнаружены развалины крепости с сохранившимися подземными каменными лестничными пролетами [381].