Михаил Бойцов - Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе

Как Тантал жаждет средь волн, так скупец нуждается среди богатств [613]. Он как будто не владеет тем, что имеет, ибо никогда не пользуется своим стяжанием, но лишь стремится к стяжательству. Говорит Соломон: « Иной кажется богатым, а у него ничего нет; а другой кажется бедным, а у него богатства много» (Прит 13: 7). Скупец как преисподняя: поглощает и не переваривает, принимает и не отдает.

Скупец не сострадает страдающим и не имеет жалости к жалким, но оскорбляет Бога, оскорбляет ближнего, оскорбляет себя самого. Богу он не отдает долгов, ближнему отказывает в нужде, себя лишает удобств. Неблагодарен к Богу, немилостив к ближнему, жесток к себе. «Не добро богатство человеку скупому. И на что золото человеку недоброжелательному?» (Сир 14: 3). «Кто зол для себя, для кого будет добр? И не будет он иметь радости от имения своего» (Сир 14: 5). «Кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия?» (1 Ин 3: 17). Ибо ближнего своего, пораженного голодом и поглощенного нуждой, он не любит как самого себя. И не любит паче всего Бога, которому предпочитает золото и серебро.

Правильно определяет апостол: «Любостяжание есть идолослужение» (Кол 3: 5). Ибо как идолопоклонник служит истукану, так любостяжатель — сокровищу. Один старательно умножает почитание идола, другой охотно укрупняет груду денег. Один усердно почитает статую, другой тщательно охраняет сокровище. Один полагает надежду в идолослужении, другой — в деньгах. Один боится сокрушить идола, другой страшится уменьшить сокровище.

Скупец легко просит, но тяжело отдает и дерзко отказывает. Что отдает, все теряет. Скорбит, жалуется, раздражается, тревожится, воздыхает и мучится. В сомнении колеблется и дает неохотно. Возвеличивает то, что дал, и преуменьшает то, что должен дать. Дает, чтобы приобрести, но не приобретает, чтобы давать. Щедр с чужим имуществом, бережлив к своему. Опустошает чрево, чтобы наполнить ларец. Истончает тело, чтобы утучнить прибыль. Руку для подаяний сжимает, к стяжанию простирает. Для даяний она закрыта, для приобретений открыта. Но «имения неправедных, как поток, иссохнут» (Сир 40: 13), ибо собирающий неправедно быстро расточает. Справедливо, что богатства, происходящие от злобы, приводят ко злу, и не прилагается к благам то, что не исходит от блага. Итак, любостяжатель проклят в сей жизни и в будущей.

«Главная потребность для жизни — вода и хлеб, и одежда и дом, прикрывающий наготу» (Сир 29: 24). Ныне же чревоугодников не удовлетворяют ни плоды деревьев, ни стручки бобов, ни коренья трав, ни рыбы морские, ни звери земные, ни птицы небесные. Но они доискиваются снадобий, приобретают пряности, откармливают животных и выбирают самых тучных. Этих животных тщательно готовят искусные повара и с роскошью подают к столу усердные слуги. Один человек измельчает и разрезает, другой смешивает и пожирает. Субстанция превращается в акциденцию, природа — в творение рук, чтобы пресыщенность вновь взалкала, а к брезгливости вернулось желание. Все это делается, чтобы возбудить чревоугодие, а не подкрепить природу, преисполнить жадность, а не восполнить нужду. Впрочем, наслаждение пищей столь мимолетно, что в пространстве оно едва занимает четыре пальца, а во времени — почти столько же секунд.

Умеренность презирают, к излишествам стремятся. Во множестве блюд и разнообразии вкусов алчность не знает предела, прожорливость превышает меру. Но когда отягчается чрево, мысли путаются и разум мутится. Отсюда происходит не здравие, но болезнь и смерть. Вот что говорит мудрец: «Не пресыщайся всякою сластью и не бросайся на разные снеди, ибо от многоядения бывает болезнь, и от пресыщения многие умерли» (Сир 37: 32–33). «Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое» (1 Кор 6: 13).

Чревоугодие требует богатых даров, но воздает ничтожнейшими, ибо чем изысканнее яства, тем зловоннее кал. Что человек постыдно поглотил, то постыдно испражняет, сверху и снизу испуская ужасные ветры, издавая мерзкие звуки. Чревоугодие затворило двери рая (Быт 3), продало первородство (Быт 25: 28–34), хлебодара повесило на древе (Быт 40), Крестителя обезглавило (Мф 14: 1–12; Мк 6: 21–29). Навузардан, начальник над поварами, сжег Храм и разрушил весь Иерусалим (4 Цар 25: 8–10) [614]. Валтасар во время пира увидел руку, написавшую против него на стене: «Мене, Текел, Перес», и в ту же ночь умертвили его халдеи (Дан 5). «Сел народ есть и пить, а после встал играть» (Исх 32: 6). Но «еще пища была во устах их, как гнев Божий пришел на них» (Пс 77: 30–31). «Евшие сладкое погибли на улицах» (Плач 4: 5). Богач, который «каждый день пиршествовал блистательно» (Лк 16: 19), «похоронен был во аде» (Лк 16: 22–23).

Что постыдней пьяницы? Уста его смердят, все тело трясется. Он говорит нелепости и выдает тайны. Секретов нет никаких, где царствует пьянство. «Полные кубки кого не сделали красноречивым» [615]? Мало им вина, сикеры и пива: смешивают вино с медом, изготовляют мульс, делают кларет — с большим трудом, великим тщанием и немалыми издержками. Но отсюда происходят лишь стычки да ссоры, распри да склоки. «Излишнее употребление вина, — как говорит мудрец, — увеличивает ярость и гнев и совершает многие падения» (Сир 31: 35). Написано же Осией: «Блуд, вино и пьянство похищают сердце» (Ос 4: 11). Потому говорит Апостол: «Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство» (Еф 5: 18). И Соломон: «Вино пьяняще, и пьянство буйно» (Прит 20: 1). Сыновья Рехава (Иер 35) и сын Захарии (Лк 1: 15; 7: 33) не пили вина и сикеры или иных пьянящих напитков.

Пьянство открыло наготу Ноя (Быт 9: 20–25), совершило кровосмешение (Быт 19: 30–35), убило царского сына (Дан 5), обезглавило военачальника (Иф 12: 1 — 13: 8). Истинно говорит Соломон: «Пьяницы и задающие пиры обеднеют» (Прит 23: 21). Исаия же: «Горе вам, которые с раннего утра ищете сикеры и до позднего вечера разгорячаете себя вином; и цитра и гусли, тимпан и свирель и вино на пиршествах ваших» (Ис 5: 11–12). «Горе вам, которые храбры пить вино и сильны приготовлять крепкий напиток» (Ис 5: 22). «Вот веселье и радость! Убивают волов и режут овец; едят мясо и пьют вино: будем есть и пить, ибо завтра умрем! И открыл мне в уши Господь Саваоф: не будет прощено вам это нечестие, доколе не умрете» (Ис 22: 13–14). Увы венку гордости Ефремлян (Ис 28: 3)! «Священник и пророк обезумели от пьянства; побеждены вином, в видении ошибаются, в суждении спотыкаются» (Ис 28: 7). О стыд! Когда у одного священника просили благословить евангельское чтение, он, изрыгнув вчерашний хмель и ночное опьянение, возгласил: «Питие рабов своих да благословит Царь ангелов» [616].