Михаил Бойцов - Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе

Прибыв в Константинополь, папа римский оказывается в чужой «urbs episcopalis», где главным лицом является патриарх Кир. И именно в этом, думается, корень проблемы с папским камелавкием. Папа носит его не вообще во всякой civitas, а в «своей» civitas — т. е. в своем епископстве. Как быть с камелавкием не просто в чужом диоцезе, но даже в чужом патриархате? Суть проблемы можно понять, зная некоторые общие правила обращения с политической символикой в Античности и Средневековье. Знаки почетных полномочий дозволено демонстрировать, как правило, в тех территориальных пределах, на которые распространяются данные полномочия. Так, архиепископ носит паллий только в границах своего архиепископства, и один лишь папа имеет право носить паллий повсюду, что является символическим выражением универсальности его власти как главы всей церкви [75] На Западе было распространено ошибочное мнение, будто и патриарх Константинопольский изначально носил паллий только с разрешения папы римского, притом вплоть до 933 г., когда патриарху Феофилакту якобы удалось получить из Рима привилегию, освобождавшую его кафедру от этой зависимости: «Scimus, immo videmus Constantinopolitanum episcopum pallio non uti nisi sancti patris nostri permissu. Verum cum impiissimus Albericus […] Romanam civitatem sibi usurparet […] Romanus imperator […] missis ei muneribus satis magnis effecit, ut ex papae nomine Theophylacto patriarchae literae mitterentur, quarum auctoritate cum ipse tum successores eius absque paparum permissu palliis uterentur» (Liudprandi relatio de legatione Constantinopolitana // Die Werke Liudprands von Cremona / hrsg. v. J. Becker. Hannover; Leipzig, 1915. P. 175–212. (MGH SsrGus; [41]), здесь P. 209–210 (c. 62)). .

Для римского хрониста камелавкий, очевидно, примерно такой же символ пастырской власти, как и паллий. Радостного удивления и фиксации в официальной хронике заслуживало то обстоятельство, что папе позволили предстать с этим символом в самом центре митрополии его коллеги-соперника, патриарха Константинопольского. Символическая ценность камелавкия на голове папы особенно возрастала в условиях, когда трулльские постановления создавали угрозу нивелирования особенностей Римской церкви и подгонки ее под константинопольские обычаи. Если бы папа выступал без уже привычного ему камелавкия, это означало бы принципиальный отказ от выполнения пастырских функций в сфере влияния константинопольской кафедры. Но Константин отказываться от них, надо полагать, не собирался. Более того, шествие папы в камелавкии по Константинополю можно было бы, вероятно, при желании рассматривать как выражение не только равенства патриарху, но, возможно, и превосходства над ним, как свидетельство подчиненности местной церкви апостольскому престолу. Именно «при желании», поскольку вряд ли уже существовали правила ношения церковными иерархами их головных уборов в своих и чужих диоцезах, столь же жесткие, какие в конце концов сложатся в отношении паллиев. Смысл символического действия обычно не предопределен заранее, а складывается только в ходе борьбы за ту или иную его интерпретацию. Если в Риме весть о хождении папы по Константинополю в камелавкии могла, допустим, восприниматься как доказательство нерушимости обычаев Римской церкви, а то и права римского понтифика осуществлять апостолическое служение по всему Востоку, то в самом Константинополе в той же самой ситуации вполне могли усмотреть не более чем проявление вежливости по отношению к высокому и редкому гостю.

История с камелавкием Константина могла бы решительно проясниться, как только удалось бы выяснить, украшал ли какой-нибудь головной убор голову патриарха Кира. Если Кир явился на встречу папы в камелавкии, куколе, клобуке, скуфье или даже просто капюшоне, то Константин, надев во дворце свой камелавкий, возможно, желал всего лишь подчеркнуть свое равенство с патриархом. Однако если голова Кира была не покрыта, то Константин, выходит, сознательно стремился к выражению символического превосходства над патриархом. Поскольку сложившиеся обстоятельства, как уже не раз говорилось, не поощряли папу к проявлениям вызывающей дерзости, первый вариант представляется более вероятным. Впрочем, пока не обнаружены свидетельства о наличии или отсутствии «статусных» головных уборов у патриархов Константинопольских в VII–VIII столетиях, обе обрисованные возможности остаются сугубо умозрительными.

Как бы то ни было, возникший в Константинополе прецедент безусловно стоило зафиксировать в папской хронике, чтобы при случае ссылаться на него, естественно, в подходящем ключе. Если предложенная выше реконструкция мотивов появления этой записи в Liber pontificalis верна, то заслуживает быть специально отмеченным, что хронист здесь проявляет понимание принципа, так сказать, «территориального ограничения» применимости символов определенной властной компетентности — принципа, сложившегося, вне всякого сомнения, еще в Римской империи.

Впрочем, более существенным представляется другой вывод из истории о последнем в Средние века посещении папой Константинополя. Римский камелавкий, действительно, похоже, связан с «камелавкием» первосвященника Аарона и выражает статус если и не обязательно именно патриарха, то, во всяком случае, куда более высокий, чем обычного епископа. Подчеркнем еще раз: нет оснований полагать, будто камелавкий папы Константина выявил какие бы то ни было претензии на участие в осуществлении императорских полномочий, на превращение римского епископа в «папу-императора». В качестве партнера-соперника, с которым папе приходится вести символическую борьбу, здесь выступает (конечно, только между строк) патриарх Константинопольский, а вовсе не «благочестивый» василевс Юстиниан II. Римские епископы уже могут позволить себе оказывать неповиновение императорам, но пока еще нет признаков того, чтобы они готовились присвоить какие-либо символы императорской власти.

1. Арнольфо ди Камбио. Статуя папы Бонифация VIII. Ок. 1298 г. Источник : Wikimedia Commons. URL: https://commons.wikimedia.org/wiki/File: Bonifa tius_VIII_Grabstatue.JPG.

2. Прориси монет папы Сергия III (904–911). Источник: Promis D. Monete dei Romani Pontefici avanti il Mille. Torino, 1858. Tav. VII. Nr. 1–2.

3. Прорись монеты папы Бенедикта VII (974–983). Источник: Promis D. Monete dei Romani Pontefici avanti il Mille. Torino, 1858. Tav. IX. Nr. 12.

4. Император Генрих V и папа Пасхалий II. Миниатюра. Ок. 1100 г. Источник : Wikimedia Commons. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB: Paschalis.jpg.