Бернгард Куглер - История крестовых походов

После мира в Сен-Джермано для Фридриха настали счастливые годы. После того, как он принудил папство примкнуть к его планам, его могущество все блистательнее возвышалось над Италией и Германией. Кроме того, он вошел в дружественные сношения с мусульманами, чтобы извлечь как можно больше выгод из богатой торговли с Азией и Африкой. Он заключил дружественные и торговые договоры с Алькамилом, могущественным султаном Сирии и Египта, так же как с владетелем Туниса и Марокко [84]. Теперь его флаг развевался как над его кораблями, так и над кораблями северноитальянских приморских городов, и говорят, что вплоть до Индии европейцы вели торговлю от имени великого франкского короля. Двор в Палермо стоял с тех пор высоко. Император был одним из богатейших государей в мире. Его палаты были украшены всем, что только могли произвести христианское и мусульманское искусство и промышленность, его свита состояла большею частью из ученых и приверженцев пророка, с которыми он работал и философствовал, но здесь нашли также место самое роскошное наслаждение жизнью и бесстыдное удовлетворение чувственности.

Однако совсем противоположно блестящему положению, которое Фридрих занял после сен-джерманского мира в своих европейских государствах, является положение его азиатских владений, с тех пор как он оставил Святую Землю. Здесь сказались последствия тяжелых ошибок во время крестового похода, а также и то, что вражда римской церкви помешала ему достигнуть действительно удовлетворительного результата в переговорах с Алькамилом. Что касается последнего, то тотчас же оказалось, что христиане едва могли удержать Иерусалим, как город, почти замкнутый неприятельскими областями. Правда, сам Алькамил искренне выдерживал мир, в котором поклялся; зато маленькие и большие толпы мусульман, под предводительством фанатических факиров, своевольно продолжали войну, убивали множество пилигримов, шедших к Святому Гробу, много раз врывались в несполна еще снова укрепленный Иерусалим и однажды даже оттеснили христиан до последнего городского оплота, особенно до «Башни Давида». Если бы осажденным не была подана вовремя помощь из Аккона, то господство христиан в Иерусалиме, может быть, тотчас же бы кончилось. Теперь удалось отразить врагов при больших потерях и этим сохранить город еще на некоторое время.

Между тем и среди христиан на Сирийском берегу, а также и в Кипре начались отчасти раздоры, а отчасти открытая война. Главной причиной этого был неблагоразумно повелительный способ, которым император, летом 1228 г., вмешался в кипрские дела. Иоанн Ибелин. владелец Бейрута и прежний опекун короля Генриха Кипрского, правда, преклонился тогда перед могуществом Фридриха, но теперь понятным образом ждал только удобного случая, чтобы вытеснить с их мест чиновников и друзей императора, в руках которых было управление повсюду и на христианском Востоке. Уже он сам по себе был небезопасным противником, потому что был относительно сильный, умный и ученый человек. Но, кроме того, большинство дворян Кипра и Иерусалимского государства разделяло враждебное отношение к императору, потому что они видели в нем угрозу своему самовластию.

При этих обстоятельствах явилась в Аккон Алиса, мать юного короля Генриха, и предъявила юридические притязания на Иерусалимский престол, потому что как внучка Амальриха (1162–1173) она происходила от старого короля Святой Земли. Бароны, конечно, заявили на это, что их законный повелитель есть Конрад, сын императора Фридриха от его Иерусалимской супруги Изабеллы, но в то же время они отправили посольство в Апулию и просили императора, чтобы он отпустил своего сына в Сирию, как наследника государства. Так как Фридрих, как и надо было ожидать, не согласился отпустить так далеко Конрада, находившегося еще в нежном детском возрасте, то положение в Палестине сделалось бы еще более натянутым, чем прежде, даже если бы в то время война партий христианского Востока не разгорелась уже в другом месте, именно в Кипре.

Дело в том, что на этом острове император посадил в качестве своих наместников пять баронов, самых знатных из его приверженцев, и даже продал им за 10.000 марок серебра опекунство над королем Генрихом. Но как только он отъехал обратно в Европу, на Кипре началась война. Противники пяти опекунов вскоре призвали на помощь Иоанна Ибелина и одержали, в кровавой схватке при Никозии 24 июня 1229 г., такую полную победу, что у побежденных осталось только несколько укрепленных мест. Но вскоре и эти последние были замкнуты, и пять баронов, старавшихся там удержаться, несмотря на самое упорное сопротивление, принуждены были подчиниться Ибелину и его друзьям.

Тотчас после того император заключил мир в Сен-Джермано и решил тотчас же направить в Азию военные силы, которые ему были больше не нужны в Европе. В начале 1231 года он послал на Восток небольшое войско под предводительством маршала Ричарда Филанджиери. В Кипре он не мог ничего сделать, потому что там хорошо вооруженный Ибелин владел слишком хорошей позицией. Зато войску удалась высадка в Бейруте. Город был занят, а цитадель, закрывшая ворота от нападающих была тесно окружена. Маршал отправился в Аккон, чтобы привлечь рыцарство Иерусалимского государства для себя и для императора, то только раздул тлевшее там возмущение в яркое пламя. Иерусалимские бароны заявили ему, что своим действием против Бейрута, города, принадлежавшего владетелю Ибелину, он нарушил имперский закон, который не позволял ленному господину отнимать владений какого бы то ни было вассала без возбуждения и выполнения точно предписанного процесса. Вскоре после того эти господа вступили даже в так называемое Адриановское братство, т. е. которое основано было, кажется, в двенадцатом столетии как корпорация, служащая только религиозным целям, а теперь было обращено в политическо-военное товарищество, которое должно было охранять всеми средствами права земель от высшей императорской власти.

Когда Ибелин услышал об этом, он подумал, что может поравняться с своими врагами и в Сирии. Поэтому в феврале 1232 г. он оставил Кипр и отправился с небольшим войском к Бейруту. Но императорское войско, при котором находился снова и маршал Ричард, было все-таки сильнее, чем он предполагал. Поэтому он отправился дальше, в Аккон, вступил в Адриановское братство, привлек весь город на свою сторону и захватил почти все императорские корабли, которые находились там в гавани. Затем он двинулся со всей силой, которая собралась в Акконе, на север по дороге в Тир до Казаль-Имбера. Здесь его войска с высокомерной беззаботностью упустили все меры предосторожности, на них напало 3 мая штауфенское войско и они потерпели чувствительное поражение. Для восстановления власти императора можно было бы извлечь отсюда прочную выгоду, если бы маршал Ричард, воспользовавшись победой, отправился в Аккон, чтобы прежде всего снова подчинить Сирию своему государю. Но вместо того он как будто думал, что уже достиг этой цели, тотчас после сражения при Казаль-Имберте он отправился в Кипр, одержал здесь несколько мелких побед, но в скором времени его сильно притеснил следовавший за ним Ибелин. 15 июня при Никозии произошло кровопролитное сражение, в котором погибли лучшие из штауфенских рыцарей. После этого маршал бежал с острова и через несколько месяцев остров перешел снова вполне во власть Ибелина и его друзей.