Бернгард Куглер - История крестовых походов

После всего этого, 1100 год наступил при благоприятных предзнаменованиях для норманнов, а вместе с тем и для крестоносцев вообще. Потому что хотя властитель Антиохии был так эгоистичен и коварен, как никто из его соплеменников, но он был так же умен и силен. Своими способностями и своими успехами он глубоко затмил всех других князей пилигримов. Будущее христианской Сирии лежало главным образом на его плечах и потому каждое увеличение силы, которое он приобретал, было в то же время выгодой для дела всего христианского мира.

Но именно этот так благоприятно начинавшийся год должен был принести тяжелые испытания для Боэмунда и его будущего государства. Потому что князь, правда, благополучно прибыл из Иерусалима в Антиохию и вскоре затем начал самое важное, что ему оставалось делать, т. е. войну с эмиром Ридваном Галебским, самым значительным противником христиан во всей северной Сирии. В кровопролитном сражении он разбил войско Ридвана и уже полный надежды на победу расположился лагерем перед самой его столицей. Но здесь на его беду явился к нему посол армянского князя Гавриила из Малатии, который обещал ему передать свою область, если только Боэмунд поможет ему против эмира Ибн-Данишменда Сивасского (Себаст на верхнем Галисе). Боэмунд тотчас снял осаду, пошел быстрым походом на север, но еще по дороге и неожиданно наткнулся на туркоманские отряды этого эмира, потерпел полное поражение и был взят в плен вместе со многими важными рыцарями в половине лета 1100.

И точно так же наперекор самым благоприятным началам сложились пагубно, по крайней мере для норманнов, дела в Иерусалиме. Правда, герцог Готфрид действовал там так же храбро и неутомимо, как прежде, он снова напал на Арзуф, принудив страхом своего оружия некоторые другие города к миру и велел, насколько возможно, снова отстроить дома и укрепления христианских городов, а именно давно лежавшего в развалинах важного портового города Иоппе; но успех, которого он достигнул всем этим, был в сущности очень, скромен, особенно потому, что в то же время он был поставлен в тягостное положение новым патриархом. Потому что Дагоберт требовал теперь ни более ни менее, как того, чтобы города Иерусалим и Иоппе были отданы в полную собственность церкви Святого Гроба, т. е., другими словами, он требовал преобразования Иерусалимского государства в государство церковное. По всему своему прежнему способу действий Готфрид не мог оказать никакого серьезного отпора этому притязанию. После короткого сопротивления, он уступил и сам признал себя ленником Святого Гроба и патриарха. Он хотел только, как он прибавлял, пользоваться доходами обоих городов до тех пор, пока его область не распространится еще на один или два города; если же он умрет тем временем без мужского потомства, то уничтожается и это условие.

Вскоре после того — 18 июля 1100 г. — окончилась жизнь первого христианского властителя Иерусалима. Предание рассказывает, что герцог был отравлен эмиром Кесарейским; но можно считать достоверным, что он погиб от прилипчивой болезни, которая унесла много жертв в опустошенной и наполненной запахом трупов и гнили Палестине. Так умер Готфрид, не пробыв и года защитником Святого Гроба, и то же предание, которое окружало чудесами его рождение и соединило его смерть с коварным делом врагов христианской веры, чрезмерно прославляло его также как властителя Иерусалима. Кто успехи как полководца и как мирного государя восхвалялись наперерыв; его мудрости приписано было даже создание гораздо более позднего времени, законодательство иерусалимских Ассизов [24].

В действительности, Готфрид в последний год своей жизни был тот же как раньше храбрый человек, простого ума и смиренно благочестивый, совсем во вкусе того времени; но в своей молодости, как и в крестовом походе, он во главе многих тысяч воинов в состоянии был вмешиваться в события; напротив, как защитник Святого Гроба, он имел в распоряжении едва несколько сотен для самой опасной борьбы, его уделом стали наконец забота и труд, а не блеск и победа: только сага не покинула своего любимца.

Но после того, как Готфрид закрыл глаза, властитель Иерусалима стал вовсе не Дагоберт, как он о том мечтал, но против его стремлений поднялась сильная реакция. Лотарингские рыцари заняли стены и башни Святого города и послали в Эдессу к Бальдуину сказать, чтобы он поспешил принять наследство брата. Против этого патриарх мог только призвать на помощь норманнское оружие. Ближе всего было оружие Танкреда, который как раз в то время достиг нового успеха. Потому что за несколько недель перед тем, еще при жизни Готфрида, в Палестину пришел большой венецианский флот и освежающим образом подействовал на борьбу с врагами креста: вследствие этого, Танкред тотчас взял сильно укрепленный приморский город Хайфу. Но Дагоберт думал, что ему нужна большая поддержка, чем та, какую мог ему оказать властитель Галилеи, а потому написал Боэмунду, чтобы тот как можно скорее спас его и, кроме того, чтобы он, если придется, даже силою оружия удержал Бальдуина от похода в Иерусалим [25]. Но это письмо не достигло уж своей цели, потому что тем временем Боэмунд попал в руки эмира сивасского и вместе с тем положению норманнов грозила опасность с юга и севера Сирии.

Здесь всего больше дело зависело от Танкреда, главной задачей которого должно было быть прежде всего обеспечить Антиохию, а не выступать враждебно против Бальдуина и лотарингцев. В одном отношении он сделал то, что было нужно, когда при известии, что в Лаодикею только что прибыл сильный генуэзский флот с новым папским легатом, епископом Порто, Морицем, он тотчас поспешил туда и успел получить от легата утверждение своего господства в Антиохии. Но после этого он вместо того, чтобы остаться в северной Сирии, вернулся в Палестину и делал тщетные попытки получить доступ в город лотарингцев. Между тем Бальдуин объявил, что он намерен взять на себя управление Иерусалимом, передал Эдессу своему племяннику Бальдуину младшему, который в последнее время сражался под знаменами Боэмунда, собрал еще сколько мог денег и наконец, с 200 рыцарей и 700 оруженосцев, начал поход к югу. В Лаодикее он также встретился с легатом Морицем, который поддержал его в его предприятии. После многих опасностей он в начале ноября достиг Иерусалима, вступил в город при ликовании своих соотечественников и вслед за тем сделал смелый набег на южные местности Сирии, где он, хотя и с дикими жестокостями против неприятеля, приобрел богатую добычу. Его христианские противники не могли противопоставить ничего подобного этим успехам. Когда Бальдуин вернулся с этого набега, Дагоберт покорился, отрекся от всех своих притязаний и прав и 25 декабря 1100 года сам короновал графа в Вифлееме первым королем Иерусалимским. Танкред упорствовал в неразумном упрямстве еще несколько месяцев, но потом совсем, по своему обыкновению, вдруг оставил всякое сопротивление и всякое дальнейшее вмешательство в иерусалимские дела, причем не только предоставил королю распоряжаться на юге, но и отдал ему княжество Галилейское, вероятно потому, «что он ненавидел своего противника и поэтому не мог быть вполне верным его ленником» (март 1101).