Виталий Надыршин - Земля необетованная

– Вы – наша последняя надежда, – продолжил Шелленберг. – Не могу сказать, куда вы направляетесь, с кем встретитесь – узнаете в самолете, но хочу сказать, что рейхсфюрер Гиммлер лично отобрал вас для осуществления этой важной операции. Не подведите, рейхсфюрера, друзья! Хайль Гитлер!

Минут через десять Кальтенбруннер пожелав ещё раз удачи диверсантам, покинул зал.

Из окна гостиной Шелленберг увидел шефа, открывавшего в это время дверь в свой автомобиль. И слегка удивился. В отличие от атлетически сложенного Скорцени, Кальтенбруннер был худосочен, слаб и болезнен. Не обнаружив рядом охранника, его длинные, но слабые руки с трудом открыли заднюю дверь тяжёлого «Хорьха» и долговязое тело оберштурмбанфюрера влезло во внутрь. Не закрывая дверь, шеф что-то стал недовольно выговаривать подбежавшему к нему офицеру охраны.

Через какое-то время Кальтенбруннер покинул территорию виллы «Марлир».

Банкет продолжился.

Шёл ноябрь 1943 года. Впервые за два с лишним года страна праздновала победу над захватчиками: под Сталинградом немцы потерпели первое крупное поражение.

Холодный, порывистый ветер с мелкими снежными крупинками, позёмкой стелился по развалинам Сталинградского вокзала. Ветер студил шеренгу солдат оцепления и бил в вагонные окна, стоявшего «под парами», поезда. Солдаты стояли не шелохнувшись, незаметно слизывая языком прилипшие к губам снежинки. Крупинки, что били в окна вагонов, тут же плавились и тоненькими ручейками стекали вниз.

По перрону шла большая группа военных и гражданских. Несколько впереди группы, слегка согнув в локте левую руку, шёл Верховный Главнокомандующий, маршал Сталин 72 72 Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879-1953). Полновластный лидер СССР примерно с 1930 по 1953 год. , рядом с ним – Чуянов, партийный руководитель области. Судя по пару изо рта, он что-то быстро-быстро говорил Сталину. Иосиф Виссарионович молчал.

Замыкали группу несколько замёрзших от холода офицеров, франтовато облачённых в парадную форму с блестящими золотыми погонами. Окружив маршала Ворошилова 73 73 Ворошилов Климент Ефремович, заместитель Председателя Совета Народных комиссаров СССР, В 1943 году член Государственного комитета обороны. , офицеры, видимо, о чём-то спрашивали героя Гражданской войны и соратника Сталина, но народный любимец лишь вымученно улыбался, приветливо кивая им головой.

Ветер раздувал полы плаща Верховного главнокомандующего, снежинки залетали ему за воротник кителя и он здоровой рукой прикрывал свою шею воротником плаща. У входа в личный бронированный вагон Сталин и сопровождающие его лица остановились. Стали прощаться с местным руководством.

– Вы, товарищ Чуянов, в чём-то правы, в чём-то нет, – недовольно, но мягко, произнёс Сталин своим хрипловатым голосом с грузинским акцентом. – Пересмотр отдельных репрессивных дел, как, с ваших слов, необоснованных… Надо ли?.. Глядите, – Сталин показал на разрушенные до основания вокруг строения, – сколько работы у вас.

Рядом с поручнями, по обеим сторонам входа в вагон с каменными лицами стояли два лейтенанта госбезопасности. На плече одного из них висел автомат ППШ.

Сталин едва занёс ногу на нижнюю ступеньку вагона, как она с неё тут же соскользнула. Верховный чуть было не потерял равновесие, но один из офицеров НКВД вовремя успел поддержать его. Сталин мельком взглянул на лейтенанта, что-то пробурчал и, ухватившись рукой за поручень, довольно легко поднялся на площадку тамбура. Повернувшись к провожающим, он, махнув им рукой, скрылся в вагоне. Ворошилов и, подошедший министр иностранных дел Вячеслав Молотов, поднялись вслед за Сталиным. Остальные члены делегации поспешили в соседний вагон.

– Семён, повезло тебе. Самому товарищу Сталину помог, жди повышения, – в шутку, но с нескрываемой завистью, поправляя на плече автомат, произнёс второй офицер.

Подбежавший в это время капитан госбезопасности, тоже похвалил своего сотрудника. – Хорошая реакция у тебя, Гершель. Молодец! А теперь, оба, быстро в тамбур. Да смотрите, во внутрь не лезьте. Товарищ Сталин не любит посторонних в своём вагоне.

Поезд дёрнулся, из паровозной трубы вырвался столб чёрной копоти, и состав, сильно раскачиваясь на разбитых стыках, медленно потянулся за локомотивом.

В генеральском салоне у окна стоял Сталин. В своём неизменном френче, мягких сапогах из тонкой кожи и, конечно, с трубкой в руке, Верховный выглядел уставшим. Сталин задумчиво смотрел на проплывающий мимо перрон. Взгляд Иосифа Виссарионовича был устремлён на развалины вокзала, среди которых, буквально через каждые три-четыре метра с автоматами ППШ на груди, застыли солдаты.

Сталин был взволнован. Председатель Ставки Верховного командования знал, что город его имени – Сталинград, был сильно разрушен, но за эту короткую остановку по пути в Баку, он убедился в худшем – город не разрушен – его практически не было.

Хаос! Фантастический хаос… Обломки стен, полуобгоревшие остовы обрушенных зданий, огромные кучи щебня и одиноко торчащие трубы среди городских развалин. А дальше, сколько хватало глаз, припорошенные снегом груды, груды, груды обломков и копошащиеся в них чёрные фигурки людей…

Но вот потянулись пустыри, Сталинград остался позади.

Литерный поезд № 501 набрал скорость. На плавном изгибе железнодорожного пути сквозь небольшие снежные завихрения поднимаемые степняком, Сталин разглядел паровоз, толкающий впереди себя железнодорожную платформу, загруженную мешками с песком.

Верховный молчал, он был задумчив и хмур. И было от чего…

Поездка не заладилась сразу. После выхода состава из Москвы вечером 22 ноября, на одной из станций – ночью, во время кратковременной остановки в тендер пробрались трое неизвестных. Оказалось, сбежавшие уголовники решили таким образом добраться до Баку.

Вспоминая это, Сталин даже усмехнулся. «Не повезло им». Дальше больше… То паровоз ломался, то колёсные подшипники на вагонах плавились, то рельсы от низкой температуры лопались… А тут ещё после Саратова из-за гололёда нарушилась закрытая телефонная ВЧ-связь…

Совсем стемнело. Сталин продолжал смотреть в окно.

«Лаврентий разбёрётся, конечно. Своё дело знает… – размышлял Сталин. – Дальше Баку… Там самолёт… И Тегеран… Надеюсь, Берия там всё предусмотрел», и тихо произнёс: – Нужен второй фронт.

В звуконепроницаемом салоне было тихо и жарко. Едва слышно урчал вытяжной вентилятор. Окна, кроме одного, подле которого стоял Сталин, были задрапированы плотными шторами. Настенные, двух рожковые светильники мягко освещали пространство вагона – Иосиф Виссарионович не любил яркого света.