Анатолий Юновидов - Крым 1941. Битва за перешейки

Совещание выработало ряд мер по укреплению обороны Севастополя и подсчитало все силы, находившиеся в распоряжении Военного совета.

К 30 октября войска, готовые оборонять главную базу, состояли из двух батальонов местного стрелкового полка, 2-го и 3-го полков морской пехоты, гарнизонов долговременных огневых точек (ДОТов) и нескольких артиллерийских подразделений. Всего это составило около 12 тысяч человек, из них почти 700 — лица командного состава. В полной боевой готовности находились батареи береговой обороны.

Чтобы отразить первый натиск противника, следовало по крайней мере удвоить численность войск. Ближайшими резервами являлись учебный отряд Черноморского флота, училище береговой обороны, аэродромные части ВВС, школа НКВД. Все они сразу получили указание немедленно формировать батальоны морской пехоты. Это составило около трех с половиной тысяч человек. Но большинство из них было не вооружено, поэтому после совещания из Севастополя, за подписью Елисеева и Кулакова, пошла телеграмма в адрес командира военно-морской базы Туапсе. В ней предлагалось срочно, « сегодня же» , отобрать в частях и направить в Севастополь на эсминце «Сообразительный» 1500 винтовок.

31 октября в Севастополе ждали из Новороссийска 8-ю бригаду морской пехоты (около трех с половиной тысяч бойцов), а с Тендровского боевого участка — батальон Дунайской военной флотилии. Но даже с этим пополнением все равно не хватало еще около 5 тысяч человек. Следовало немедленно формировать новые части из состава эвакуированных в Севастополь гарнизонов, но для них на месте не было оружия. У некоторых бойцов единственным личным оружием являлись гранаты или бутылки с горючей смесью. А автоматов было так мало, что их поштучно распределял между частями Военный совет флота.

Поэтому 31 октября Кулаков с Елисеевым собрали на ФКП флагманов и военкомов соединений, командиров и комиссаров частей, чтобы информировать их о создавшейся обстановке. Речь шла о том, что нельзя допустить ни малейшей неустойчивости ни в каком звене нашей обороны — иначе противник через несколько часов окажется на Северной стороне, у севастопольских бухт. В частях и на кораблях, перед строем личного состава читалось обращение Военного совета флота, призывавшее черноморцев бить врага так, как бьют его воины Красной Армии на подступах к Москве, армейцы и балтийские моряки под Ленинградом. Члены Военного совета требовали « обеспечить везде и всюду предельную бдительность, железную дисциплину и стойкость ».

Трагизм положения был в том, что флот, располагая большим числом кораблей, мощной береговой артиллерией и авиацией (наши бомбардировщики могли и с кавказских аэродромов достигать Крыма), не имел для защиты своей главной базы достаточных по численности и надлежаще вооруженных сухопутных частей. Враг же мог быстро накопить под Севастополем довольно крупные силы, собрать их в ударный кулак и взломать оборонительный периметр.

Однако этого не произошло. Бои 31 октября показали, что противник не смог стянуть к Севастополю достаточно сил, и, что было еще более важным, в город вечером наконец прибыла из Новороссийска 8-я бригада морской пехоты. Положение можно было считать стабилизировавшимся. Днем 1 ноября эсминец «Бойкий» под флагом командующего флотом направился из Туапсе в Севастополь. В ночь на 2 ноября Октябрьский вернулся в Севастополь. Почти одновременно с ним в Севастополь прибыли и оба заместителя наркома ВМФ — вернувшийся из Новороссийска Рогов и переведший свой штаб из Алушты Левченко. Вслед за высшим флотским командованием в Севастополь прибыли и командующие обеими общевойсковыми армиями — Батов и Петров.

Присутствие в главной базе флота одновременно двух заместителей наркома, из которых один имел права строевого начальника, а другой, обладая не меньшим личным авторитетом, мог давать лишь советы, ставило Рогова, по словам члена Военного совета ЧФ Кулакова, « в несколько ложное положение ». Поэтому 4 ноября Рогов снова отбыл на эсминце в Новороссийск. К этому времени командование как обороной Севастополя, так и обороной всего Крыма полностью сосредоточилось в главной базе флота.

После того как на совместном заседании Военного совета ЧФ и войск Крыма (о котором будет рассказано ниже) не удалось решить вопрос о передислокации флота, 3 ноября вице-адмирал Октябрьский провел отдельное заседание Военного совета ЧФ. На нем было решено вывести из Севастополя боевой состав флота, рассредоточив его по базам Кавказского побережья. Линкор «Парижская Коммуна», КР «Ворошилов» и некоторые эскадренные миноносцы планировалось перебазировать в Поти, крейсера «Молотов» и «Красный Крым» с частью эскадренных миноносцев и 1-ю бригаду подводных лодок — в Туапсе, 2-ю бригаду подводных лодок — в Поти и Очемчиру, торпедные катера — в Новороссийск, Геленджик и Поти, тральщики и сторожевые катера МО — в Новороссийск, Туапсе, Поти и Батуми.

В Севастополе планировалось оставить для поддержки обороны базы один-два старых крейсера, два эскадренных миноносца типа «Б», два эскадренных миноносца типа «Н» и небольшое количество тральщиков, СКА-МО и ДТКА.

Все достраивающиеся и ремонтирующиеся корабли было решено «привести в состояние возможности следовать самостоятельно или на буксире в базы кавказского побережья».

Завод № 201 было решено подготовить к эвакуации в Туапсе, мастерские тыла ЧФ — в Поти и другие базы для усиления там ремонтных возможностей. Все плавучие доки расставить в Поти, Туапсе и Новороссийске.

Бомбардировочную и разведывательную авиации планировалось перебазировать на кавказские аэродромы. Часть истребительной и всю штурмовую авиацию, необходимую для обороны Севастополя, оставить на аэродромах главной базы — Бельбек, Херсонес и Чортунь.

Отделы тыла ЧФ планировалось эвакуировать в Поти и Самтреди.

Учитывая сложность управления флотом из Севастополя в создавшейся обстановке, Военный совет решил организовать флагманский командный пункт в Туапсе, куда перевести штаб и центральные учреждения флота.

По результатам заседания вице-адмирал направил телеграмму на имя Сталина и Кузнецова, в которой просил утвердить решения о перебазировании на Кавказ ряда кораблей и части авиации, перевод туда отделов тыла, ремонтных предприятий и складов, а также о развертывании ФКП в Туапсе. Для обороны главной базы командующий предлагал оставить в Севастополе контр-адмирала Жукова на правах заместителя командующего флотом, с подчинением ему всех сухопутных частей флота.

Так как телеграмма была адресована и Сталину, находившийся в это время в Архангельске Кузнецов не решился что-либо ответить на нее, не получив указаний Верховного Главнокомандующего. Но, вернувшись 5 ноября в Москву и уточнив предварительно обстановку в Крыму у начальника Главного морского штаба, а затем и у начальника Генерального штаба, Кузнецов все-таки решил принять одно самостоятельное решение по этому вопросу.