Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

По мнению нового британского главнокомандующего генерала У.Э. Айронсайда, русское командование в лице вызванного из Лондона полковника Б.А. Дурова (с 18 сентября – командующего войсками и генерал-губернатора Северной области [331] ГА РФ. Ф. Р-6817. Оп. 1. Д. 6. Л. 327. ) и его начальника штаба генерал-майора («революционного производства», по ироничному замечанию генерала В.В. Марушевского [332] Марушевский В.В. Год на Севере. С. 200. ) С.Н. Самарина оказалось некомпетентным. За два месяца они, по мнению англичанина, ничего не сделали, а призыв в армию считали недемократичным. Айронсайд потребовал замены этих офицеров [333] Айронсайд У.Э. Архангельск. 1918–1919 // Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (1918–1919) глазами ее участников. Архангельск, 1997. С. 240–242. . Британский генерал отметил, что «разведка предоставила мне их послужные списки, но в них не было ничего выдающегося. Ни один из них не имел опыта командования в старой русской армии… ни Дуров, ни Самарин не имели ни малейшего авторитета у бывших царских офицеров» [334] Там же. С. 240. .

О Дурове и Самарине военный прокурор С.Ц. Добровольский писал: «Высшая военная власть в лице полк. Д. и ген. С. не обнаруживала никакой заботливости… части были предоставлены самим себе, а все распоряжения, приказы и уставы полк. Д. носили на себе отпечаток того, что получило в армии меткое название “керенщины” и что характеризует собою отсутствие твердости, демагогическую болтовню и бессилие лишенного дисциплинарной власти командного состава. Нет никакого сомнения, что никакая армия в таких условиях существовать не может… Увы, в глазах лиц категории полк. Д. и ген. С. всякое мероприятие, направленное к поднятию воинской дисциплины, вызывало опасение, как бы не прослыть контрреволюционером…» [335] Добровольский С. Борьба за возрождение России в Северной области // Архив русской революции. Берлин, 1921. Т. 3. С. 23. Причины такого курса полковника Дурова современники усматривали в том, что в 1917 г. он находился за границей, а по возвращении попал под влияние Самарина, который был одним из ближайших сотрудников А.Ф. Керенского. Дуров допускал митинги, беспорядки и не принимал строгих дисциплинарных мер [336] ГА РФ. Ф. Р-6817. Оп. 1. Д. 20. Л. 22. . Лишь вмешательство англичан положило конец подобной близорукой политике руководства антибольшевистских сил в условиях Гражданской войны, когда РККА с каждым днем становилась все сильнее.

3 ноября 1918 г. Дурова менее чем на три недели сменил контр-адмирал Н.Э. Викорст, а Самарина – подполковник В.А. Жилинский. Только в ноябре 1918 г. из Стокгольма прибыл генерал-майор В.В. Марушевский, с 19 ноября возглавивший антибольшевистские вооруженные силы вместо неподготовленного к этому Викорста. Это назначение было сделано, видимо, не без влияния союзников, которым Марушевский был известен по службе на Западном фронте. По мнению очевидца, «лишь только с приездом генерала [Е.К.] Миллера и генерала Марушевского началась правильная работа. Генерал Марушевский хорошо справился с трудной задачей формирования войск в такой трудной обстановке. Будучи человеком большого ума и работоспособности, начал вводить очень энергично и твердо дисциплину. К несчастью, он скоро подорвал к себе уважение, ведя совершенно непристойный для командующего войсками образ жизни» [337] Там же. . При Марушевском были установлены начала твердой дисциплины, осуществлен возврат к прежней форме и ранее запрещенным погонам. Как вспоминал сам Марушевский, «часть офицерства с восторгом одела погоны и кое-как раздобыла кокарды, ордена и другие наружные отличия. Другие боялись этих погон до такой степени, что мне пришлось бороться уже с помощью гауптвахты и дисциплинарных взысканий» [338] Марушевский В.В. Год на Севере. С. 214. .

Начальник штаба генерала Е.К. Миллера генерал М.Ф. Квецинский, по воспоминаниям начальника 3-й Северной стрелковой бригады полковника И.А. Данилова, «никаких руководящих данных мне дать не мог, ибо сам в Двинском районе ни разу не был и какого-либо представления о том, что творилось на Двине, не имел, кроме того, что там имеется речная флотилия капитана 2-го ранга Чаплина, который и доносил ему о творившемся там хаосе» [339] Данилов И.А. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков // Архив русской революции. Берлин, 1924. Т. 14. С. 46. . По мнению многих мемуаристов, Квецинский был исключительно кабинетным работником, привыкшим воевать по карте, слишком самоуверенным и далеким от жизни фронта и от понимания реалий Гражданской войны на Севере [340] Там же. С. 55–56; Добровольский С. Борьба за возрождение. С. 48, 51–52. . Тем не менее он все же сумел хорошо организовать прием военного имущества, которое было оставлено на Севере англичанами. С фронтовиками Квецинский находился в конфликте и даже так ни разу и не побывал на фронте. Впоследствии он бежал из Архангельска, как ранее он бежал из захваченного петлюровцами Киева, в обоих случаях оставив подчиненных ему офицеров на произвол судьбы. Именно из-за ассоциаций с киевскими событиями назначение его Миллером на столь ответственный пост было вызовом офицерству, но, видимо, других кандидатур не находилось. Некоторые из офицеров, попавших в плен к красным, собирались после освобождения отыскать Квецинского в эмиграции и убить его [341] Данилов И.А. Воспоминания о моей подневольной службе. С. 69. . Непонятно, как поведение Квецинского сочеталось с орденом Св. Георгия 4-й степени, которым был награжден генерал в годы Первой мировой войны. При этом Квецинский оказывал значительное влияние на Миллера и принимавшиеся последним решения.

Печально известным сдачей в плен под Сольдау во время Восточно-Прусской операции был пожилой, но считавшийся талантливым генерал-лейтенант Н.А. Клюев. Летом 1919 г. он приехал на Север из Германии, причем его ходатайство о принятии на службу было, по некоторым данным, удовлетворено генералом Е.К. Миллером лишь ввиду бедственного материального положения Клюева после плена [342] Там же. С. 76. . По воспоминаниям генерала Марушевского, «я увидел полубольного старика, на работу которого рассчитывать было трудно» [343] Марушевский В.В. Год на Севере. С. 332. . По другой оценке, Клюев – «бывший командир одного из корпусов Самсоновской армии, пробывший в плену в Германии с 14 года. По прибытии своем в [Северную] область, объехал все фронты и только после этого был назначен на должность и весьма быстро для генерала его возраста и человека, почти не видевшего войны и совершенно не видевшего революции, освоился со своим положением. Начал сам нашу наступательную операцию на железной дороге и вел ее вполне удовлетворительно. Человек не глупый, бодрый и хорошо разбирается в обстановке. Как и все, ненавидит Квецинского» [344] ГА РФ. Ф. Р-6817. Оп. 1. Д. 6. Л. 80. .