Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Первоначально антибольшевистские формирования были крайне слабыми при пассивно державшемся командовании, в войсках не было должной дисциплины, по мере увеличения количества офицеров стали развиваться и интриги. Споры возникли по вопросу о необходимости проведения мобилизации. Заметную роль в формированиях играли немецкие офицеры. Показательно, что по причине малочисленности войск в ноябре 1918 г. пришлось даже распустить штаб 1-й добровольческой стрелковой дивизии [383].

После поражения немцев в Первой мировой войне началась их эвакуация. Одновременно активизировались и части РККА, перешедшие через демаркационную линию и занявшие Псков. Слабые русские формирования отошли в Эстонию. Поддержка русских формирований резко ослабла. По официальным данным, к 24 ноября 1918 г. в Отдельном Псковском добровольческом корпусе состояли 689 офицеров, в том числе один генерал. Общая численность соединений составляла 3459 человек [384]. По другим подсчетам, офицеров могло быть до 810 человек [385].

В связи с отступлением на фронте и переходом русских формирований на эстонскую территорию корпус вошел в подчинение Эстонии. Отдельный корпус Северной армии 3 января 1919 г. возглавил полковник А.Ф. Дзерожинский, назначенный на этот пост эстонским главнокомандующим Й. Лайдонером. Эстонские власти опасались белых (был зафиксирован ряд преступлений с их стороны, эстонцы боялись и возможного захвата власти), но стремились их использовать для отражения советского наступления. При этом высказывались сомнения в боеспособности русских формирований. На 13 января 1919 г. в корпусе числились 22 штаб-офицера и 450 обер-офицеров [386]. При реорганизации корпуса командование столкнулось с проблемой дефицита квалифицированных кадров, в частности офицеров-генштабистов.

Численность офицеров постепенно менялась. К 10 марта в корпусе служили 2 генерала и 743 офицера, к 16 апреля – 2 генерала, 65 штаб-офицеров и 587 обер-офицеров [387]. Интересно, что в белых формированиях на Северо-Западе фигурируют и офицерские части (например, отдельная офицерская сотня). Хотя численность белого офицерства здесь не позволяла реализовывать такие проекты.

В мае 1919 г. Отдельный корпус Северной армии при поддержке Эстонии участвовал в неудачном наступлении на Петроград. Одной из причин неудачи стала слабость офицерского состава. 19 июня корпус был переименован в Северную армию, которая вышла из оперативного подчинения эстонским властям. Несколько ранее, 5 июня 1919 г., по решению Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака главнокомандующим русскими войсками на Северо-Западном фронте был назначен генерал Н.Н. Юденич – герой Кавказского фронта Первой мировой войны.

Северо-Западная армия была создана 1 июля 1919 г. из Северной армии. Непосредственное командование ею Юденич принял в октябре 1919 г., несмотря на недовольство командовавшего армией генерала А.П. Родзянко. Родзянко стал помощником командующего фронтом. Штаб главнокомандующего Н.Н. Юденича также конфликтовал со штабом армии генерала А.П. Родзянко. Подобный конфликт в период решающей операции был излишним. Уровень конфронтации вполне обрисовывает оскорбительная и абсурдная характеристика, данная Родзянко весной 1920 г. Юденичу – заслуженному военачальнику эпохи Первой мировой войны с непререкаемым авторитетом: «Огромная ответственность за гибель армии лежит на самом генерале Юдениче, человеке безвольном и упрямом, которому были совершенно чужды стремления и желания борцов за правое дело. Этот дряхлый старик не имел права брать на себя столь ответственную роль» [388]. Напомню, что «дряхлому старику» в период наступления на Петроград осенью 1919 г. было только 57 лет, а безволие и упрямство являются во многом взаимоисключающими качествами.

Однако этот конфликт не был единственным. Конфликтовали командир Талабского полка полковник (позднее – генерал) Б.С. Пермикин и начальник 3-й пехотной дивизии генерал Д.Р. Ветренко, причем командование даже стало избегать дислоцировать подчиненные им части на соседних участках. Существовала тенденция не допускать в армию и некоторых офицеров немецкой ориентации [389]. Белое командование беспокоила вероятность возникновения в освобожденном от большевиков Петрограде прогерманского правительства, враждебного белым [390].

В июле 1919 г. армия была реорганизована – появились корпуса и дивизии. К концу июля численность офицеров составляла 763 человека (при 13 962 штыках и 487 саблях), а к 3 октября – 978 человек (при 14 048 штыках и 345 саблях) [391]. Численность морских офицеров в войсках Юденича к концу наступления на Петроград составляла до 250 человек [392]. Офицеров-авиаторов на 1 января 1920 г. насчитывалось 22 человека (управление инспектора авиации, три авиаотряда и авиабаза) [393]. Максимальная документально подтвержденная численность офицеров-северо-западников составляет 1200 человек [394].

Как и на других антибольшевистских фронтах, развертывание армии, появление многочисленных штабов и управлений приводило к ухудшению ее качества. В небольшой армии оказались 54 генерала [395]. Командный состав не понимал психологии Гражданской войны [396]. При этом стала ощущаться нехватка офицеров. Помимо мотивированного ядра офицеров-добровольцев, стремившихся активно бороться с красными, существовала и значительная масса тех, кто предпочитал отсиживаться в тылу, занимая выгодные места. Так, на 13 сентября 1919 г. в штабе армии числились уже 500 офицеров и военных чиновников. В тыловой Нарве находились порядка 1600 офицеров, тыловой гарнизон в составе 993 человек, включая 77 офицеров, существовал даже в Ревеле. Характерной структурой стал Морской походный штаб при генерале Н.Н. Юдениче, которым руководил контр-адмирал В.К. Пилкин. В распоряжении штаба числились 130 флотских офицеров, хотя флота у Юденича не было [397]. Предполагалось, что с занятием белыми Кронштадта штаб можно будет использовать для организации управления Балтийским флотом.

Бичом белых стало ускоренное чинопроизводство при нехватке опытных и квалифицированных кадров. Известны случаи столкновений офицеров с эстонцами под воздействием разных факторов (в том числе на почве ожидания от Эстонии более значительной поддержки белым), среди офицеров встречались самозванцы [398], получило распространение и пьянство [399]. Уже после отхода армии Юденича на территорию Эстонии, в ноябре – декабре 1919 г. были образованы комиссии для расследования преступлений и саботажа в тылу. По итогам работы этих комиссии в наиболее значимых преступлениях изобличались 112 офицеров и военных чиновников [400].

По оценкам исследователей, Северо-Западная армия существенно превосходила противостоявшие ей части РККА по качеству командиров тактического звена [401]. Однако председатель Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкий в докладе на заседании ВЦИК 7 ноября 1919 г. озвучил иную точку зрения: «Наших коммунистов – командиров и комиссаров – не могут заменить Юденичу те офицеры, которых так много в главных его частях. Эти офицеры, конечно, способны на героизм. Там было немало истреблено их, таких офицеров Юденича, в жестоких боях, но это все же представители мелкобуржуазной интеллигенции: они способны на порыв, легко окрыляются при успехе, но после первой же неудачи падают духом. Совсем другое дело московские и петроградские пролетарии: чем их больше бьют удары судьбы, тем они делаются крепче» [402]. Основным преимуществом армии Юденича, по мнению Л.Д. Троцкого, была подвижность [403].