Валентин Янин - Музей как лицо эпохи

В наше время оценки этого царствования очень неоднозначны, но мы не будем говорить о его политике, внутренней и внешней, кстати, весьма успешной, не будем говорить и о состоянии экономики и финансов. Остановимся на аспекте весьма неожиданном — сфере прекрасного. Неожиданном потому, что Александр III в историографии прослыл человеком грубым, без сантиментов, этаким солдафоном, лишенным тонкости в понимании, чего бесспорно требует искусство. Чего уж ждать от такого в области культуры! Но… не будем спешить. Известный искусствовед и художник Альберт Бенуа считал, например, что «расцвет русской культуры, который продлился в течение всего царствования Николая II, начался при Александре III» и им стимулировался.

О том же говорят и пишут сами художники и люди, причастные к искусству. В воспоминаниях «передвижников» — И. Е. Репина, И. Н. Крамского, В. А. Серова, В. Д. Поленова, А. П. Боголюбова, А. Н. Бенуа — очень много говорится о государе и государыне, их важной роли как в жизни художников, так и развитии изобразительного искусства в целом. Но тут нужно сказать несколько слов о Марии Федоровне, супруге Александра.

С первых дней пребывания в России цесаревна Мария Федоровна, ставшая в 1883 году императрицей Марией Федоровной, проявила огромный интерес к русской культуре — литературе, музыке, изобразительным искусствам. Оба августейших супруга были художественно одаренными людьми, тонко чувствовали прекрасное и готовы были служить ему. Эта взаимная готовность, взаимное понимание укрепили их брачный союз на долгие годы.

Мария Федоровна была прекрасной рисовальщицей. Она рисовала сепией, акварелью, работала масляными красками. Руководил ее занятиями ху дожник Боголюбов. В российских музеях представлены несколько ее картин: «Скряга», «Портрет кучера Григория», «Натюрморт» — все они производят сильное впечатление. Помимо этого, в фондах Государственного архива Российской Федерации сохранилось около 50 рисунков и акварелей императрицы Марии Федоровны конца 1850-х — начала 1860 годов.

К моменту вступления на престол император Александр III был покровителем Финляндского общества поощрения художеств (1846), Московского археологического общества любителей русских древностей (1865), Карамзинской библиотеки (1867), почетным попечителем Общества взаимного вспоможения и благотворительности русских художников в Париже (1877–1881) и еще почетным любителем, членом, попечителем многих, многих обществ, университетов и академий. И надо сказать, что и став императором, он осуществлял высочайшее покровительство всех историко-культурных и художественных институтов с большим вниманием, никак не формально, уделяя особое внимание развитию национальных черт культуры и искусства.

Августейшие супруги поначалу стали коллекционировать живописные картины. Год за годом их коллекция росла и становилась прекрасной основой для создания музея Аничкова дворца. В двух залах дворца были размещены различные предметы искусства, а картин было так много, что висели они на всех стенах, стояли на мольбертах и даже на стульях.

Малоизвестный факт — цесаревич и цесаревна нередко сами проводили мелкие реставрационные работы, вновь покрывали картины лаком, подбирали подходящие рамы.

В середине XIX века художественная жизнь в Росси била ключом, выставки открывались одна за другой, началось формирование художественного рынка. Цесаревич и цесаревна были постоянными посетителями всех крупнейших столичных выставок. Они хорошо знали многих художников, критиков, скульпторов, коллекционеров, среди которых были такие известные художники, как Д. В. Григорович, А. В. Прахов, Д. А. Ровинский, П. М. Третьяков, М. М. Антокольский, Александр и Альберт Бенуа, А. П. Боголюбов, В. М. Васнецов, Н. Н. Каразин, И. Н. Крамской, Ш. Е. Месмахер, М. В. Нестеров, А. М. Опекушин, В. Д. Поленов, И. Е. Репин, В. А. Серов, В. И. Суриков, И. И. Шишкин и многие, многие другие.

Процесс демократизации общественной и культурной жизни в середине XIX века привел к появлению в различных сферах искусства, в том числе изобразительного, большого числа разночинцев — выходцев из низших слоев населения. Художник И. Е. Репин был сыном военного поселенца, И. Н. Крамской — мелкого чиновника, В. И. Суриков — сибирского ка зака, а И. Левитан происходил из бедной еврейской семьи, Н. Е. Сверчков родился в семье старшего конюха придворных конюшен, А. И. Куинджи был сыном бедного сапожника-грека, Ф. А. Васильев — московского почтового служащего, а скульптор Опекушин А. М. — сыном крестьянина. Однако это никак не отражалось на отношении к ним государя и на его художественных пристрастиях.

Во второй половине 70-х годов цесаревич и цесаревна стали интересоваться картинами Товарищества передвижников. Передвижники с их интересом к российской природе, истории, жанровым сценкам, обличительным или, напротив, развлекательным, ироничным, были симпатичны Александру III и понятны своей реалистической манерой.

В 1882 году император и Мария Федоровна посетили X выставку передвижников. Художники встречали их в полном составе. Для «передвижников, которым… несладко жилось, это было целое событие» — писал известный искусствовед Прахов. Многие члены Товарищества — А. М. Васнецов, В. Е. Маковский, В. И. Суриков, В. Д. Поленов, В. В. Верещагин, В. А. Серов — стали получать регулярные заказы царской семьи, и их картины также вошли в коллекцию Аничкова дворца, а позже стали достоянием Русского музея.

В 60-х годах XIX века Товарищество передвижников бросило вызов академическому искусству. Между Академией художеств и передвижниками сложились сложные взаимоотношения. Сравнивая две выставки 1891 года, император Александр III говорил: «…[передвижная] очень хороша, а академическая совсем плоха».

О своих впечатлениях от визита августейшей пары на выставку Товарищества 1883 года вспоминал И. Н. Крамской: «.В субботу прошлую приехал и государь с императрицей из Академии. Был весел, милостив, разговаривал, смеялся, очень доволен, смотрел картину Репина, благодарил, купил 6 картин и, уезжая, сказал следующие замечательные слова: «Как жаль, что я к вам все поздно попадаю на выставку, все хорошее раскуплено. Скажите, когда ваша выставка отрывается обыкновенно?» — «На первой неделе поста, в воскресенье.» — «Надо будет на будущий раз устроить так, чтобы я мог приехать к началу. Благодарю вас, господа, прощайте.». Мы же все были настроены так, что ждали, как бы Государь не выразил неудовольствия, что его заставляют ездить в два места. И вдруг! Словом, посещение Государя, которого я ждал, осветило мне иную перспективу, чем я думал.»

Художник-пейзажист Е. Е. Волков вспоминал: «Александр III благоволил к нам, передвижникам, и раз навсегда было высказано желание, чтобы Госу дарь всегда первым открывал нашу выставку, а мы никому бы не продавали картины».