Леонид Амирханов - Кронштадт. Город-крепость. От основания до наших дней

Западная оконечность Котлина, называемая рифом Котлинской косы, всегда привлекала строителей крепости Кронштадт для постройки оборонительных сооружений. Но сначала здесь был устроен полигон для испытаний нового материала в крепостном строительстве – портландцемента. В 1890 г. на рифе косы разобрали временную деревоземляную батарею 11-дюймовых пушек и на ее месте возвели несколько казематированных построек из бетона на портландцементе. Шесть лет здесь вели опытное строительство, испытывая потом стрельбой из орудий различных калибров казематированные постройки. Результаты опытов, проведенных здесь, положили в основу нового бетонно-земляного строительства всех сооружений в крепостях России [339] Подробнее об этих опытах см.: Ткаченко В.Ф . Форт «Риф». СПб.: «ОСТРОВ», 2017. .

Главный командир Кронштадтского порта 22 апреля 1884 г. отправил главе Морского министерства следующий рапорт: «Согласно приказания Вашего превосходительства я осмотрел форт Меншиков и нашел его в довольно печальном состоянии, с растрескавшимися сводами. Как говорят, трещины эти не увеличиваются, несмотря на то что над ними стоят 8-дм и 3-пуд пушки.

Нижний этаж занят весь запасом обмундирования морского ведомства на случай призыва и пополнения войск до комплекта военного времени

Котлинская коса и форт «Риф». Фото Н.М. Иванова. 2014 г.

В верхних этажах с обеих сторон батарей в особых кладовых хранится порох и ружейные патроны военного ведомства, и отдельное помещение для пороха, свозимого с коммерческих судов, приходящих в Кронштадт.

При разоружении форта две батареи 2-го и 3-го этажей, представят, как кажется, вполне достаточное помещение для тюрьмы, караула, конвойных и квартиры смотрителя, так как длина каждой батареи приблизительно доходит до 180 фут, а ширина – достаточна для установки больших орудий. Я сделал распоряжение о составлении соображений по приспособлению батарей этих под тюремное помещение, но боюсь, что на это потребуются очень большие суммы, потому что придется переделывать амбразуры, устраивать отопление, отхожие места и делать переборки, решетки для отделения заключенных от надзирающих за ними и др. приспособления.

Относительно нижнего этажа я сначала думал, что он может оставаться в пользовании сухопутного ведомства, но если бы было возможно получить и этот этаж в наше распоряжение, то мы избавились от могущих возникать пререканий и жалоб, часто возникающих при совместном чем-либо пользовании.

Не знаю, удобно ли будет наполнять стоящее у самого входа в гавань сооружение большим числом живущих и как устранить скопление нечистот при таком наполнении этого сооружения» [340] РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 6393. Л. 8–9. .

Ю.А. Скориков, оценивая важную роль Тотлебена и Теляковского в совершенствовании крепости Кронштадт, справедливо отмечал:

«Осада и взятие французских крепостей в ходе франкопрусской войны (1870–1871) подтвердили правильность принципов русской фортификационной науки. Сводчатые конструкции, присущие русским фортам и батареям, казематированные помещения, надежно защищавшие личный состав, были в спешном порядке заимствованы западными фортификаторами. Форты стали возводить как самостоятельные укрепления преимущественно для артиллерийских позиций. А дальнобойность пушек в то время уже достигала 8,5 км, мортир 5,3» [341] Скориков Ю.А., Раздолгин А.А. Кронштадтская крепость. Л., 1988. С. 292. .

Тем не менее, уже в начале 1890-х гг. развитие артиллерии и появление новых материалов заставило заново заниматься перестройкой крепости Кронштадт.

Царствование Николая II началось с Ходынки. 18 мая 1896 г. на Ходынском поле при раздаче кружек с императорским гербом, угощения и подарков погибло около 2000 человек. Они были просто задавлены толпой. В тот же день состоялся бал у французского посла графа Монтенбло. После первого танца император удалился. С.Ю. Витте вспоминал: «Мне представляется, что если бы государь был предоставлен собственному влечению, то, по всей вероятности, он отменил бы эти празднества и вместо них совершил бы на поле торжественное богослужение. Но, по-видимому, государю дали дурные советы…» [342] Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. М., 1960. С. 69. . Своего мнения у императора, судя по всему, не было.

Из воспоминаний одного из создателей конституционно-демократической партии («кадетов»), председателя II Государственной думы Ф.А. Головина (1867–1937): «Особенно показался мне государь во время торжественного шествия после коронования из собора во дворец. Бледный, утомленный, с большой императорской короной, нахлобученной до ушей, придавленный тяжелой, парчовой, подбитой горностаем, неуклюжею порфирою, Николай казался не величавым императором всея Руси, не центром грандиозной процессии, состоявшей из бесчисленных представителей всевозможных учреждений, классов, сословий, народностей громадного государства, а жалким провинциальным актером в роли императора, ему не подходящей» [343] Цит. по: Николай II без ретуши / сост. Н.Е. Елисеев. СПб., 2009. С. 78–79. .

Упомянутые в предыдущей главе опыты на форту «Риф» вынудили сделать неутешительный вывод: «Нельзя вновь не повторить, что в настоящем своем положении переходного состояния крепость не подготовлена к бою. Главный ее недостаток – полное отсутствие на морских батареях безопасных от современных снарядов пороховых хранилищ, которые могут быть взорваны, чем уничтожается сопротивление батарей, а значит и крепости, что открывает свободный путь к Петербургу» [344] РГАВМФ. Ф. 1341. Он. 3. Д. 568. Л. 2. . Поэтому еще в 1892 г. под руководством начальника Главного штаба генерала-адъютанта Н.Н. Обручева (1830–1904) была создана специальная комиссия. Она разработала предложения по усилению обороны Кронштадта, которые в 1896-м одобрил военный министр П.С. Банковский (1822–1904). Суть предложений состояла в необходимости создания мощных батарей на Котлинской косе, Северном фарватере, также на северном и южном берегах Финского залива. На существующих батареях и фортах следовало установить новые артиллерийские системы, склады боеприпасов перенести в тыл крепости.

Форт «Тотлебен». Вид с самолета. 2002 г.

При этом отдельным пунктом стоял вопрос о судьбе фортов, построенных на южном фарватере в середине XIX в.: «Петр I», «Александр I», «Павел I», «Кроншлот» и батарея «Князь Меньшиков». Установка здесь новых крупных орудий потребовала бы кардинальной реконструкции, практически создания новых фортов. Это усугублялось и слабостью перекрытий, которые обрушились бы при попадании современных фугасных снарядов. Все это вынудило военного министра подписать приказ об исключении этих фортов из состава оборонительных сооружений.