Микеле Панталеоне - Мафия вчера и сегодня

В ходе этого сборища удалось выяснить, что единственным из главарей «семейств» на острове, сохранившим связи с некоторыми американскими боссами, был Калоджеро Виццини. Он поддерживал связь с Анджело Бруно из Филадельфии, с Розарио Буфалино (Рассел), Санто Сордже, Джованни Монтана, Джозефом Фальконе (Джузи) из Чикаго. В США же только один человек мог связаться с итальянским уголовным миром и контролировать уходящие и прибывающие в нью-йоркский порт пароходы — это был Лаки Лучано.

Спустя несколько лет Джордж Уайт, директор отдела Новой Англии бостонского Бюро наркотиков, заявил перед сенатской комиссией, что «Лучано связан со многими очень видными преступниками итальянского уголовного мира, да и сам является одним из его главных действующих лиц» [42] Acts of Special Committee to investigate Crime in Interstate Commerce. .

По поводу неограниченной власти Лучано в нью-йоркском порту Эд Рейд писал, что «среди экипажей кораблей произведены многочисленные аресты моряков, служивших курьерами мафии. Надо сказать, что судовладельцы были столь же бессильны пресечь доставку наркотиков, как таможня и финансовые органы» [43] E. Reid, La mafia, Parenti, Firenze, 1956, p. 71. .

Лаки Лучано и во времена фашизма был единственным, кто контролировал всю нелегальную торговлю наркотиками. В 1933—1940 годы, а также и после войны этот товар попадал в Америку через фармацевтические общества и химическую промышленность Северной Италии и южной Франции. Нарушение законодательных инструкций относительно изъятия героина и морфия из легальной торговли облегчало, по крайней мере в Италии, этот вид контрабанды. В 1940 году Лаки Лучано, даже будучи уже на каторге, располагал густой и безотказно действующей сетью торговцев, рассеянных по Северной Италии, Сицилии и Франции, и хорошо организованной цепочкой среди уголовного мира Америки, которая была в состоянии контролировать морские перевозки в некоторых портах мира.

«Большой совет» единодушно указал на Лаки Лучано как на единственного человека, способного выявить и устранить саботажников, а также установить возможные связи с итальянской контрразведкой. Мозесу Палакову, адвокату румынского происхождения, прославившемуся защитой на суде многих боссов американского уголовного мира, было поручено сообщить властям о желании итальянских мафистов сотрудничать с морской Интеллидженс сервис.

«По словам Мозеса Палакова, защитника Мейера Ланского, — пишет Кефовер [44] E. Refauvеr, op. cit., р. 48. , — морская разведка хотела заручиться помощью Лучано и просила Палакова быть посредником. Палаков, защищавший на суде Лучано, сказал, что обратился к Ланскому, старому другу Лучано; было устроено пятнадцать или двадцать встреч, во время которых Лучано сообщил некоторые сведения. «Правительству удалось обнаружить немцев, — сказал Палаков, — но опасались саботажа итальянцев, на след которых не напали». Он имел в виду возможные акты саботажа в нью-йоркском порту. Дель Гарцио [45] Другой торговец наркотиками. сказал, что Лучано использует свое положение в лоне мафии, чтобы расчистить путь секретным американским агентам, и тогда Сицилия станет легкодостижимой целью».

Кроме того, в 1946 году, после встреч, о которых упоминал Палаков, Лучано был выпущен на свободу под честное слово и репатриирован в Италию, где сумел организовать хорошо налаженную современную сеть торговли наркотиками. Именно этим вопросом и занялся главный штаб «Коза ностра» и мафии на своем совещании 10—14 октября в «Отель де пальм» в Палермо.

Утром 14 июля 1943 года, через пять дней после высадки союзников в Сицилии, в небе над Виллальбой появился американский истребитель. Виллальба — это маленькое селение в провинции Кальтаниссетта, возникшее в центре феода Миччике и разросшееся, как и многие другие, вокруг баронской усадьбы. Этот край отличается всеми характерными чертами зоны мафии; и в самом деле, ведь это родина и главный штаб признанного главаря всей сицилийской мафии дона Калоджеро Виццини.

В то утро крестьяне Виллальбы следили за полетом истребителя скорее с чувством любопытства, нежели страха. Продвижение союзных войск, не встречавшее почти сопротивления, предвещало быструю и бескровную оккупацию острова.

Американский истребитель снизился и летел так низко над селением, что чуть не задевал крыши домов, и тогда стал виден странный опознавательный знак, который, как знамя, развевался по бокам кабины: полотнище золотисто-желтого цвета с четко выделявшейся в центре большой черной буквой «Л».

Пролетая над домом монсиньора Джованни Виццини, приходского священника и брата дона Кало, самолет сбросил нейлоновый конверт, в котором оказался платок, точная копия полотнища, свисавшего с самолета. Платок подобрал солдат Ранлеро Нудзолезе из Бари, поспешивший передать его старшему капралу карабинеров Анджело Риччоли из Палермо, служившему тогда в Виллальбе. На следующий день истребитель снова появился и снова сбросил нейлоновый конверт, упавший в местности Коццо-ди-Гарбо, напротив дома семьи Виццини. На этот раз его подобрал слуга из дома Виццпни, Кармело Бартоломео, и, поскольку на конверте была надпись «дяде Кало», передал его по назначению. Как рассказывал впоследствии Бартоломео на своем ломаном сицилийском диалекте, «в конверте был платок, шелковый платок, совсем как золотой, того же цвета, что и большая салфетка, висевшая на самолете».

Вечером того же дня из Виллальбы в сторону Муссомели во весь опор поскакал молодой крестьянин по прозвищу Дармоед. На груди под курткой у него была спрятана записка, написанная рукой Калоджеро Виццини на жаргоне мафии.

Это послание, которое Дармоед должен был проглотить в случае «непредвиденной встречи», было адресовано «дзу Пеппи», то есть Джузеппе Дженко Руссо, главарю Муссомели, ныне преемнику дона Кало. На характерном жаргоне мафии дон Кало сообщал ему, что 20-го некий Тури, главарь консортерии зоны Полнцци-Дженероза, брат которого много лет назад был врачом в районе нью-йоркского порта, будет сопровождать моторизованные дивизии союзных войск до Черды, меж тем как сам он (дон Кало) отправится в тот же день с главными силами армии союзников, танками и главнокомандующим. Необходимо, чтобы друзья подготовили очаги борьбы и, если понадобится, места размещения для войск.

Рано утром следующего дня Дармоед вернулся с ответом «дзу Пеппи», заверявшего дона Кало, что все необходимое будет приготовлено.

Три дня спустя, точно 20 июля, поздно утром, когда союзные войска находились у Сальско-Инферьоре, между рекой и селением Виллароза, американский джип с двумя военными и одним штатским с бешеной скоростью помчался в сторону Виллальбы, отстоявшей на 50 километров от передовых позиций союзников. На машине развевался большой флаг золотисто-желтого цвета, в центре которого красовалась все та же черная буква «Л». Но на перекрестке дорог сидевший за рулем ошибся и направил джип по дороге в Лумеру, где был встречен огнем дозора итальянских арьергардных частей под командованием лейтенанта Луиджи Мангано.