Микеле Панталеоне - Мафия вчера и сегодня

Старому главарю мафии этот вопрос, видимо, не очень понравился. («Стоит ли тревожиться, ваша милость, из-за каких-то билетов? — заявил он и добавил:—Стоит вашей милости подать мне знак, и я сожгу все палаты труда в провинции!»

Шумная группа молодежи из Катании запротестовала, заявив, что дон Кало чужак, и потребовала его удаления. Но дон Лучо Таска, представитель палермской группы, земли которого были расположены в шести километрах от владении Внццнни, настоял на том, чтобы дон Кало остался на съезде «под честное слово». И дон Кало принял активное участие в работе съезда. Он оставался в сепаратистском движении «под честное слово» до тех пор, пока это было ему выгодно, а затем, когда движение было ликвидировано, перешел к христианским демократам и оставался с ними — как всегда, на свой манер — до конца своих дней.

В знак этого официального присоединения к сепаратизму, но без билета, Финоккьяро Априле получил отныне разрешение беспрепятственно выступать в зоне мафии провинций Кальтаниссетта и Агридженто. Речь шла поистине об одолжении «другу», ибо до сих пор первой прерогативой главаря мафии было право «закрыть избирательный округ», то есть самовластно запретить выступления на митингах и собраниях каких-либо политических деятелей, не пользовавшихся благосклонностью «друзей». Если кто-либо из противников мафии все же осмеливался выступить невзирая на запрет, то он находил площадь пустой либо настолько терялся от ледяного молчания, которым его встречали, и наглых рож нескольких подонков, иронически глазевших на него, что почти всегда отказывался от своих намерений и ретировался.

Это было хорошо известно депутату Финоккьяро Априле, и он не преминул воспользоваться случаем, чтобы проверить силу и влияние своих новых друзей. Первой жертвой стал в марте 1944 года депутат Меуччо Руини, министр в правительстве Бономи, прибывший в Сицилию для «установления контакта с палермскими сторонниками единства Италии». Руини должен был выступить с речью на митинге в театре Массимо в Палермо. И так как в отношении многочисленных жителей столицы Сицилии нельзя было применить устрашающие методы, пригодные для сельских местностей и городских окраин, мафия организовала в театре дикую свистопляску, забросала сцену гнилыми фруктами и овощами, «советуя» министру отказаться от выступления и спешно вернуться на Север.

Несколько дней спустя в этом же театре перед огромной толпой, среди которой были предусмотрительно рассеяны мафисты из Конка-д’Оро, выступил с речью Финоккьяро Априле, который мог похвастаться тем, «что ни один политический деятель не осмелился выступить в Палермо либо в каком-либо другом городе нашего острова. Кто против Сицилии, — громогласно заявил Фипоккьяро Априле, — тот подлый предатель и получит по заслугам за свое предательство».

Но этот союз между главарем сицилийской мафии и главой сепаратистского движения должен был подвергнуться испытанию во время пропагандистского турне, которое в августе 1944 года совершал Фпноккьяро Априле в зоне мафии провинций Агридженто и Кальтаниссетта и которое завершилось его выступлением 2 сентября 1944 года в Виллальбе, на родине дона Кало.

Итак, Финоккьяро Априле направился в Виллальбу и произнес там зажигательную речь, во время которой не преминул, как обычно, наобещать всем всяких благ и процветания. Он неизменно прибегал к одним и тем же аргументам: щеголяя своей эрудицией в области античной истории, оратор утверждал, будто во времена римлян Сицилия была богатым островом, поистине цветущим садом, и поэтому, как только будут изгнаны представители крупных эксплуататоров с Севера, для Сицилии вновь наступит золотой век. Однако каким образом произойдет столь чудесное превращение, каким, например, путем будут исцелены извечные язвы Сицилии — а именно отсутствие дорог и воды, — оставалось загадкой. Но обещания главы сепаратистов, говорившего с волнением и глубокой убежденностью, не могли, разумеется, не вызвать одобрения и аплодисментов слушателей.

В августе 1944 года вместо депутата адвоката Франческо Музотто, настроенного просепаратистски, верховным комиссаром Сицилии был назначен адвокат Сальваторе Альдизио из Джелы (провинция Кальтаниссетта). Депутат Альдизио, вышедший из рядов прежней католической партии «Пополяри», был человеком очень ловким, прекрасно понимавшим, сколь соблазнительно министерское кресло для тех людей и партий, которые в предвидении будущих выборов начали восстанавливать свою прежнюю клиентуру.

Вскоре Альдизио занял позицию решительного антисепаратиста и сторонника единства Италии и стал проводить твердый курс, то есть прибег к помощи полиции. Как ловкий политический деятель и отличный знаток различных возродившихся политических группировок, он понимал, что, в сущности, земельная аристократия и мафия, составлявшие правое крыло движения, видели в сепаратизме своего рода барьер, который должен был защитить их привилегии и интересы от «северного ветра», ветра социализма, уже бушевавшего в Северной Италии. Поэтому, полагал он, достаточно рассеять эти опасения, охарактеризовать христианскую демократию как партию консервативную, способную взять власть в свои руки, чтобы привлечь эту политическую клиентуру на сторону католической партии.

Чтобы утихомирить самых решительных поборников сепаратизма, которых было немало и которые были особенно сильны в Восточной Сицилии, Альдизио выдвигал проекты «широкой автономии», которая должна быть подготовлена христианскими демократами и расширена наместником королевства, принцем Умберто Савойским. Он рассчитывал при этом, что это мероприятие само станет демагогическим орудием в руках партии, которая уже тогда готовилась к завоеванию большинства мест в парламенте.

Дон Кало по-своему истолковал эту тонкую игру обеих сторон и, прибегнув к помощи своих братьев-священников, решил неофициально поддерживать как одних, так и других, пока кто-либо из них не захватит окончательно командные высоты. Если еще трудно было решить, кому отдать предпочтение — сепаратистам или христианским демократам, то совсем нетрудно ему было уяснить, кто является врагом тех и других, врагом всех «благомыслящих порядочных людей», защитников традиций Сицилии, — а именно коммунисты и социалисты.

Сведения, поступавшие с континента, вызывали, вполне понятно, замешательство и растерянность среди землевладельцев. Так называемый «северный ветер», уже бушевавший на континенте, казалось, способен принести больше ущерба, чем сирокко, и смести раз и навсегда феоды, сеньоров и мафистов-габеллотто. Не было никаких сомнений, что именно в этом направлении мафии и надлежит действовать, и самым решительным образом; вот почему дон Кало заявил о своей готовности сжечь все палаты труда, как он это сделал 20 лет назад для фашистов.