Микеле Панталеоне - Мафия вчера и сегодня

Когда правительство на Кубе возглавил Фидель Кастро, Анджело Бруно, которому принадлежали на Кубе девять игорных домов и который контролировал перевозку наркотиков вдоль всего американского побережья, выдал себя за сторонника Кастро в надежде укрепить свое положение или, во всяком случае, спасти то, что можно было спасти. Но Кастро конфисковал все игорные дома и гостиницы, принадлежавшие Бруно, и потребовал посадить его в тюрьму как «подрывной элемент».

Бруно был известен на Кубе своими связями с Лаки Лучано; когда в 1946 году этот последний попытался вернуть себе положение главы американского гангстеризма, он устроил свою базу в одной из гостиниц Бруно, где его и обнаружили и по требованию правительства США выслали.

В 1963 году по настоянию Интерпол квестура Рима совместно с квестурами Неаполя, Анконы и Пезаро занялась тщательными розысками Бруно, чтобы арестовать его и предать суду трибунала по обвинению в ростовщичестве и торговле наркотиками. Полиция Анконы произвела обыски в гостиницах, пансионах и даже частных виллах на побережье Конеро; неаполитанская полиция прочесала многочисленные гостиницы, расположенные на берегу Неаполитанского залива, а римская полиция вторглась в некоторые гостиницы центра города и виллы в прибрежной полосе Остия — Анцпо — Торваяника. А Анджело тем временем вернулся к себе на родину, в Виллальбу, где стал гостем мэра, почтительно и с уважением встреченный своими земляками и властями.

Один из его родичей, однофамилец, представил его бригадиру карабинеров Антонио Витальяно как «кузена Анджело, главаря гангстеров Филадельфии».

Витальяно, начальник местных карабинеров, скорее миротворец, чем бригадир, пропустил мимо ушей те странные эпитеты, которые пускал в ход соотечественник, представляя выдающегося американца. Бруно между прочим не поскупился и подарил каждому из своих 70 родичей по 50 тысяч лир.

За 5 лет жизни в Виллальбе Витальяно многого насмотрелся и наслушался и в конце концов привык к языку некоторых местных жителей, которые на родине дона Кало почитали заслугой именоваться мафистами или похваляться родственными связями с мафистами и гангстерами. И он просто окаменел, когда как-то ночью полтора месяца спустя в Виллальбе появился полковник Коччутоло, тогда начальник карабинеров Кальтаниссетты, чтобы арестовать Бруно, которого разыскивала тогда полиция полмира. Однако Анджело Бруно, вовремя предупрежденный, сбежал в Монтедоро, откуда направился в США.

В Виллальбе Бруно не сидел сложа руки: в сопровождении кузена Калоджеро Синатра, сына сестры его матери, а иногда самого Дженко Руссо он изъездил вдоль и поперек всю Сицилию, останавливаясь в Алькамо, Кастелламмаре, Джеле (где его задержали карабинеры, которым он показал свое удостоверение личности), в Ликате, Монтедоро и Муссомели. Во время пребывания Бруно в Виллальбе Дженко Руссо и Калоджеро Синатра были гостями Анналоро-Кумелла; в эти дни под окнами дома Кумелла выстраивались десятки машин с номерными знаками всех провинций острова: явление, совершенно необычное для этих мест.

Присутствие «американца» и его друзей привлекло внимание начальства финансово-таможенной инспекции Кальтаниссетты, которое командировало в Виллальбу под простодушной личиной торговца чечевицей бригадира Провенцано. Последний часами просиживал у телефона, надеясь получить сведения и сообщить их по телефону другим «коммерсантам», также горячо заинтересованным в прославленной чечевице Виллальбы.

Через месяц Бруно был арестован в аэропорту Бостона, куда прибыл с фальшивыми документами; Калоджеро Ла Дука и Дженко Руссо были высланы для принудительного проживания в Ловере, а бригадир Провенцано тем временем получил чин марешалло.

История мафии — это, в сущности, история политического сговора между ее главарями и политическими деятелями. Превратности предвыборных кампаний в Сицилии начиная с 1900 года и до начала первой мировой войны характеризуются активным вмешательством мафии в политическую борьбу с применением всех присущих ей методов. В зоне владычества мафии предвыборным кампаниям предшествовали шантаж, письменные угрозы, кражи, убой скота, поджоги амбаров, сеновалов и стогов сена, уничтожение деревьев и виноградных лоз, отравление воды в колодцах и цистернах.

В послевоенные годы, а точнее в в 1943—1946 годах, мафисты проникли в ряды всех политических партий; в провинции Агридженто, где мафия была особенно сильна, и в некоторых селениях провинции Кальтаниссетта кое-кому из мафистов удалось даже проникнуть в социалистическую и коммунистическую партии.

Тогда профсоюзные организации являлись связующим звеном для различных политических сил и мафисты всячески стремились проникнуть в них с совершенно определенной целью — помешать их борьбе. Кроме того, профсоюзное движение еще не было расколото, а мафия была заинтересована в поддержании связи со всеми политическими силами.

Слияние мафии с христианскими демократами началось тогда, когда звезда лидера сепаратистского движения Андреа Финоккьяро Априле на политическом небосклоне закатилась. Именно тогда мафия стала рассматривать христианских демократов как самое верное и безопасное для нее пристанище.

Многие деятели христианско-демократической партии пытались воспрепятствовать проникновению мафистов в ряды партии и подняли этот вопрос на заседании областного комитета, состоявшемся в Палермо в январе 1947 года. На этом заседании почти все согласились со следующим: чтобы оторвать от сепаратистского движения его приверженцев и лишить его сил, а также преградить путь левым силам, христианско-демократической партии «необходимо проводить просепаратистскую или по меньшей мере автономистскую политику».

Однако разногласия возникли, когда зашла речь о необходимости прибегнуть к методам устрашения, чтобы помешать организации коммунистов и развитию палат труда. Подобное предложение было внесено некоторыми руководителями христианских демократов из провинций Агридженто и Трапани; но поскольку совещание происходило в канун областных выборов, то был достигнут компромисс, согласно которому к методам устрашения следовало прибегнуть только в тех местах, где на мартовских выборах в органы местного самоуправления 1946 года левые завоевали большинство.

Операция «Мафия» — как назвали это решение многие делегаты совещания — не вызвала никакого протеста; лишь в провинции Кальтаниссетта адвокат Джузеппе Алесси, секретарь федерации партии этой провинции, угрожал уйти со своего поста и даже из партии, если не воспрепятствуют проникновению мафистов в ряды партии.