Наталья Казакова - Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в.

Сравнительно малая эффективность блокады, несмотря на попытку привлечения к участию в ней соседних с Новгородом государств, свидетельствует о том, что, невзирая на все препоны, которые Ганза ставила свободному развитию экономических связей Новгорода с Западом, это развитие не останавливалось. Оно и не могло приостановиться, ибо экономическая политика Ганзы, направленная на устранение от торговли с Новгородом других стран, противоречила насущным потребностям не только Новгорода, но и европейских государств, заинтересованных в развитии торговли с русскими землями.

Между тем пока руководители Ганзейского союза изыскивали средства для оказания давления на Новгород, немецкие купцы в Новгороде продолжали оставаться под арестом. Перелом в положении ганзейских купцов, задержанных в Новгороде, произошел лишь осенью 1425 г. В октябре ганзейские купцы были освобождены и получили разрешение на свободную торговлю и выезд со своими товарами из Новгорода [392]. Немецкие источники перемену к лучшему в отношениях с Новгородом объясняют заступничеством новгородского архиепископа [393]. Архиепископ Евфимий действительно хлопотал об освобождении немецких купцов, и надо полагать, что его хлопоты сыграли немалую роль, но не они, как нам думается, имели решающее значение.

Смягчение позиции Новгорода в отношении ганзейского купечества объясняется, на наш взгляд, отсутствием у Новгорода достаточных сил для того, чтобы преодолеть сопротивление Ганзы, а также убытками, которые приносило нарушение торговли. Кроме того, появление у Новгорода примирительных настроений можно связать со стихийным бедствием: о страшном море, свирепствовавшем в это время в Новгородской земле, сообщают и новгородская летопись, и письма немецкого двора [394].

После освобождения ганзейских купцов между Новгородом и ливонскими городами начались переговоры о полной ликвидации конфликта и восстановлении прочного мира. Достигнуть этого, однако, удалось не скоро.

Десятилетие — 1426–1436 гг. — было временем неустойчивых отношений между Новгородом и ганзейским купечеством. Торговля велась в неспокойной обстановке, нарушаемая то временными задержками ганзейских купцов в Новгороде, то запрещениями со стороны ганзейских городов, поездок в Новгород [395]. Неоднократные посольства и переговоры к установлению прочного мира не приводили [396]. Причиной этому являлось твердое желание новгородцев получить отнятый у их «братьев» товар и гарантию в безопасности поездок по морю.

Первое требование новгородцев ганзейские города соглашались выполнить в духе условий договора 1423 г. Они заявляли, что если бы они знали, где находятся разбойники, и если бы разбойники оказались в пределах действия власти городов, то они судили бы их согласно крестоцелованию; точно так же, если бы захваченный товар попал в руки ганзейских городов, то он был бы возвращен новгородцам. Что касается второго требования — гарантии «чистого пути за море», — то оно было отклонено самым решительным образом. В январе 1426 г. ратманы Дерпта отвечали новгородскому послу, что если новгородцы хотят посещать Неву и ездить по морю, то они должны сами о себе беспокоиться, «так как море имеет много углов и много островов и исстари не было чистым, и города совсем не хотят отвечать за море, если они (новгородцы — Н. К .) не могут сами для себя сделать море чистым и свободным» [397].

Ганзейский съезд в Любеке в июне 1426 г., обсуждавший новгородские дела, поручил ливонским городам заключить двухлетнее перемирие с русскими только при условии, что последние будут вести торговлю на Неве и на воде (т. е. на море) на свой собственный риск ( uppe ere egene eventure ) и не будут предъявлять ганзейским купцам претензий за вред, причиняемый морскими разбойниками [398].

Непримиримость Ганзы в этом вопросе объяснялась не только тем, что в ряде случаев она действительно не в силах была найти разбойников и ограбленный товар, по и стремлением — и этот мотив был главным — не допустить развития заграничной торговли новгородцев, ибо это развитие могло привести к установлению непосредственных экономических связей Новгорода с Западом, к подрыву монополии Ганзы на посредническую торговлю между Восточной и Западной Европой.

Не соглашаясь на требования новгородцев и не желая снять препоны, мешавшие развитию их торгового мореплавания, Ганза вместе с тем попыталась использовать силы Новгорода в своих интересах. Эта попытка, имевшая место в конце 20-х годов, была связана с борьбой между Данией и Ганзой.

Король Дании Эрик Померанский в 20-е годы энергично проводил политику ограничения привилегий ганзейцев в Дании с целью выдвижения на первый план датского купечества; одновременно Эрик оказывал покровительство торговле голландцев на Балтийском море, которые с конца XIV в. начали соперничать с ганзейцами [399]. Недовольные политикой Эрика Померанского, вендские города (руководящая группа городов Ганзейского союза) осенью 1426 г. объявили войну Дании. Вендские города вели войну против Дании в союзе с Голштинией, у которой существовала давняя распря с Данией из-за Шлезвига. Данию поддерживали голландские города. Война приняла затяжной характер. В ходе ее у вендских городов возник проект втянуть Новгород в войну против Дании. Об этом проекте сообщило правительству Дании новгородское посольство, прибывшее в январе 1428 г. в Копенгаген [400]. Очевидно, вендские города хотели, чтобы Новгород начал военные действия на Карельском перешейке в районе русско-шведской границы, тогда Дании пришлось бы вести войну на два фронта — на Балтике против вендско-голштинской коалиции и на суше против Новгорода.

Датский король со своей стороны сделал попытку нанести удар по Ганзе руками Новгорода: весною 1428 г. он побуждал новгородское правительство арестовать находившихся в Новгороде ганзейских купцов. Однако Новгород не пошел на поводу ни у Ганзы, ни у Дании: он не вступил в войну с Данией и не арестовал ганзейских купцов. Из войны на Балтике Новгород попытался извлечь выгоду для себя: воспользовавшись затруднительным положением Дании, новгородское правительство предъявило датскому правительству требование возвратить отторгнутые у Новгорода земли (вероятно, западные карельские погосты) [401]. Отказаться от своего требования Новгород побудила война, объявленная Новгороду великим князем Литовским Витовтом [402].

В начале 30-х годов отношения между Новгородом и ганзейским купечеством ухудшились еще больше из-за насилий над новгородскими купцами в Ливонии: в 1430 г. в Нарве был убит новгородец, [403]в 1431 г. в Нарве же был задержан товар новгородца Клемента. Последний случай явился поводом к задержанию ганзейских купцов в Новгороде [404].