Наталья Казакова - Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в.

Из приведенного текста следует, что псковско-ливонский договор 1474 г. касался пограничных вопросов, дипломатических сношений и торговли. Согласно договору Орден отказывался от притязаний на территорию, которую псковичи считали своей: очевидно, речь шла о территории за псковским Красным Городком, на которую Орден претендовал в 1471 г. Статья, касающаяся дипломатических сношений, содержала обычную для русско-ливонских договоров гарантию «чистого пути» для послов. Из статей, трактующих вопросы торговли, традиционной была статья о гарантии «чистого пути» для гостей. Две другие статьи были новыми. Согласно первой из них магистр брал на себя обязательство «во Псков из своие волости корчьмы, пива и медоу не пущати» («корчма» в древнерусском языке — крепкий напиток [535]). Очевидно, по договору запрещался ввоз из Ливонии в Псков крепких напитков, типа меда и пива, изготавливавшихся в Ливонии. По второй статье магистр давал обязательство «колода отложити» по всей своей стране. По-видимому, здесь речь шла об освобождении псковских купцов от уплаты таможенных пошлин, взимавшихся у «колод» — шлагбаумов. Обе новые статьи о торговых сношениях и статья о разрешении пограничного спора были выгодны псковичам. Недаром русские летописи подчеркивают, что Орден заключил мир с Псковом «на всей воли пьсковскои» [536]. Несомненно, что такой характер договора был обусловлен поддержкой, оказанной Пскову великим князем.

Мир между Орденом и Псковом был заключен «опрѣче пискоупа юрьевского и всех юрьевцов» [537]. По аналогии с более поздними сохранившимися псковско-ливонскими договорами (см. далее) можно думать, что мир 1474 г. был заключен между Псковом и всей Ливонией, исключая Дерптское епископство. Исключение Дерптского епископства из общеливонского мирного договора с Псковом было обусловлено, по нашему мнению, не только враждой, существовавшей в это время между Орденом и дерптским епископом, [538]но и стремлением великокняжеской власти разорвать единый фронт Ливонии. Именно поэтому в более позднее время (в ходе русско-ливонских переговоров 1503 г.) великокняжеские представители настаивали на заключении особого псковско-дерптского договора, помимо договора Пскова с Ливонией.

Действенное покровительство Пскову великого князя Московского в 1473–1474 гг. побудило дерптские власти отказаться от своего первоначального намерения ограничиться заключением пятилетнего перемирия. 13 января 1474 г. Псков и Дерптское епископство подписали договор сроком на 30 лет. В заключении договора участвовали новгородские послы, и формально договор с Дерптским епископством 1474 г. был договором не только Пскова, но и Новгорода. Однако содержание его было рассчитано на регулирование в первую очередь отношений между Псковом и Дерптским епископством, значительная часть статей договора 1474 г. повторялась в позднейших псковско-дерптских договорах. Все это дает основание рассматривать договор с Дерптским епископством 1474 г. как одно из звеньев в цепи псковско-дерптских договоров.

Вводная часть договора с Дерптским епископством 1474 г. по своему формуляру существенно отличается от аналогичных частей более ранних (сохранившихся) русско-ливонских договоров. Последние начинались обычно с формулы «Се приѣхаша послови нѣмечкыи от (указываются ливонские власти) к (указываются власти Новгорода и Пскова) и взяша перемирье», [539]которая как бы подчеркивала равенство сторон. Начальная формула договора с Дерптским епископством 1474 г. гласит: «Милостью божьего, стояниемъ светыя Софѣи премудрости божьи, и стояньемъ святыя жышоначальныя троица, и здоровьемъ господина нашого и государя нашого великого князя Ивана Васильевича, цара всея Руси, и здоровьемъ господина нашого и государя нашого великого князя Ивана Ивановича, цара всея Руси». За этой формулой следуют указания, что великий князь прислал в Псков своего воеводу князя Данила Дмитриевича «боронити своее отъчыны Великого Новгорода и Пскова» и «поискати своих даней на юрьевцах» и на приезд немецких послов, которые «добита челом» великокняжескому воеводе, новгородским и псковским властям, после чего был заключен мир [540]. Как мы видим, в введении к договору подчеркивается, что он был заключен «милостью божией», «стояньем» св. Софии (покровительницы Новгорода), «стояньем» св. Троицы (покровительницы Пскова) и «здоровьем великого князя», иными словами, содержание договора определялось русской стороной. Это обстоятельство подчеркивает и впервые примененная в формуляре сохранившихся русско-ливонских договоров формула о том, что немецкие послы «добиша челом» о мире русским властям. Формула о челобитье со стороны ливонских властей была применена также в псковско-ливонском договоре 1474 г., как это следует из передачи его содержания Псковской третьей летописью. Эта формула, заимствованная из дипломатической практики северо-восточной Руси, отражала то соотношение сил, которое установилось в русско-ливонских отношениях в 60–70-х годах XV в., когда великокняжеская власть перешла к решительной поддержке Пскова и когда в силу этого позиция Ливонии оказалась ослабленной.

Первая статья договора с Дерптским епископством, текст которой мы приводили, обязывала дерптского епископа, городские власти Дерпта и всех дерптцев русские церкви и Русский конец в Дерпте «держати чисто, по старыне и по крестному целованыо и ни обидити». Статья эта, впервые появившаяся в псковско-дерптском договоре 1463 г., должна была гарантировать, как мы уже указывали, неприкосновенность русских церквей, являвшихся организующими центрами русского купечества за рубежом, и личную безопасность и сохранность имущества русских купцов, останавливавшихся в Русском конце в Дерпте.

Вторая статья, текст которой мы уже приводили, обязывала дерптского епископа уплатить великому князю просроченную за 8 лет дань и, очевидно, чтобы избежать случаев просрочки в будущем, устанавливала, что впредь («сего времени») великим князьям взимать дань с дерптского епископа «по старыне, по тому крестному целованью» (т. е. в соответствии с псковско-дерптским договором 1463 г., в текст которого впервые была включена рассматриваемая статья). Появление в формуляре псковско-дерптских договоров статей о юрьевской дани и русских церквах и конце в Дерпте было связано, как уже отмечалось, с вмешательством великокняжеской власти в русско-ливонские дела и формированием идеи о великом князе Московском как главе всего православного мира.

Группа статей договора с Дерптским епископством регулировала пограничные вопросы. Подтверждалась существовавшая ко времени заключения договора граница между Псковом и Дерптским епископством: «А промежы Пъскова и Юръевцовъ земли и воде по старый рубежъ». Устанавливалось, что на оз. Великом [541]псковичи должны ловить рыбу у своего берега, немцы — у своего; но если ловца одной стороны ветер занесет на другую сторону, то в том вины нет. Нарушителям границы договор грозил суровой расправой: «А кто учнеть наступатисе на чужую землю или на воду съ которое стороны, ино тому чѣловеку жывота не дати на обе стороне». К рассматриваемым статьям примыкала и статья о порядке разрешения пограничных инцидентов: «А где на порубежъи с которое стороны вчыниться татьба, или порубъ, или грабежъ, или голову убъють, или иная какова пеня вчынитъца, ино о томъ послы послати и справы просити трежды, на обе стороне, по крестному целованью; дадутъ чому исправу, ино бог дай такъ, а не дадутъ неправы с которое стороны, ино за свое взяти на рубежы; а миру о томъ не рушыти, а посла и гостя въ томъ не порубати никоторою нужою» [542]. Статья устанавливала, что в случае какого-либо инцидента на границе послы стороны, к которой принадлежал пострадавший, должны были трижды просить у другой стороны удовлетворения, и только если третье обращение оставалось безрезультатным, пострадавший мог сам искать себе удовлетворение, и мир на границе при этом не должен был нарушаться. С включением рассматриваемой статьи в договор вводился известный предел случаям самовольной расправы на границе, которые могли повлечь за собой нарушение мира. В целом статьи договора, касающиеся пограничных вопросов, имели целью обеспечить мир на псковско-дерптской границе.