Валерий Злыгостев - И нагрянула черная рать... Монгольское завоевание Южного Урала. 1205–1245

В других случаях, когда осаду было необходимо довести до конца, не считаясь с потерями среди хошара— осадной толпы, набранной из пленных, которую завоеватели гнали на стены впереди своих штурмовых отрядов, их военачальники становились упрямы, решительны и беспощадны. Так, при осаде Фэнсяна в 1231 году, по свидетельству Сюй Тина, «татары били по городу […из камнеметов]… специально наносили сильные удары в один [выбранный] угол его стены… было установлено 400 камнеметов. Еще (у татар. — В.З .) имеются камнеметы на башнях» [18, с. 62]. А при осаде Кайфына в 1233 году «монгольские войска сделали за городским рвом земляной вал, который в окружности содержал 150 ли (более 80 километров! — В.З .). На том валу были амбразуры и башни» [24, с. 134]. Подобных запечатленных современниками примеров ведения осад, причем ведения грамотного, с соблюдением высших стандартов, с точки зрения тогдашнего (да и не только) военного искусства, можно привести десятки, если не сотни…

В этой связи вполне закономерно возникает вопрос: а при чем здесь Южный Урал и Волжская Булгария, они ведь так далеки от войны в Китае? Ответ напрашивается сам собой: главной причиной отсутствия победных реляций с западного направления в ставку Угэдэя являлось отсутствие там значительных войсковых соединений, способных самостоятельно, без поддержки имперского центра, решить задачу по окончательному покорению региона, так как лучшие, многочисленные и хорошо вооруженные части были перемещены в Северный Китай. Мы уже обращали внимание на определенный паритет между сторонами в численности войск или даже превосходство оборонявшихся перед монголами в первой половине 1230-х годов. Не исключено, что и башкиры, и булгары могли тогда консолидировать имевшиеся у них силы, нанести ответный удар и отбросить противника от своих границ в глубь Дешта, но этого не произошло, и, надо полагать, по следующим причинам: 1) булгары сконцентрировались на ведении пассивной обороныглавных экономических центров своего государства; 2) « башкирские племена были разобщены и перед лицом монгольского нашествия действовали по-разному. Если приуральские башкиры, жившие в лесостепных и предгорных районах Южного Урала, то есть в удалении от степного театра военных действий, сопротивлялись монголам, то юго-восточные башкиры — усергены, кочевавшие в междуречье Урала и Сакмары, оказались совсем рядом с завоевателями. Фактически начиная с 1223 года (а возможно, как я подчеркивал, и с года 1216/17. — В.З .) от монголов их отделяла только река Яик» [20, с. 144], а это, в свою очередь, привело к тому, что они, по-видимому, в числе первых башкирских племен признали власть великого каана. Однако, хотя после «монгольского прорыва» в 1230–1232 годах усергены и не могли противостоять агрессору в открытой схватке, партизанскую войну они вели порою вполне успешно, что подразумевало ослабление натиска захватчиков после того, как они хотя и «зимоваша, не дошедше до Великого города Болгарского», но все-таки отступили из Волго-Камья, мягко говоря, не солоно хлебавши.

То, что монголам пришлось тогда ретироваться, нашло отражение в ряде эпических произведений башкир. Например, в легенде «Азан-таш», действие которой разворачивается в центре Южного Урала, на левобережье Агидели, в верхнем ее течении [6, с, 47], явно усматриваются события 1230–1232 годов. Легенда гласит: «В древние времена на башкир напали… монголы, и было их несметное войско. Башкиры сражались отчаянно, защищая свою землю, но не могли устоять перед многочисленным воинством врага и потерпели поражение. Остатки разбитого на поле боя войска скрылись в дебрях лесных чащ и теснинах гор. Здесь же скрывался некий просвещенный батыр. Он задумал собрать вокруг себя всех оставшихся в живых сородичей и отомстить врагу за поражение. <���…> …разбредшийся по горам и лесам народ стал собираться воедино. Из этих людей батыр сколотил войско, отправил гонцов по всему Башкортостану, призывая нанести ответный удар по нашественникам. По прошествии зимы башкиры разгромили сильное войско захватчиков и прогнали их из своей земли» [6, с. 47]. Перед нами небольшой, но весьма яркий образец героического эпоса, в котором при внимательном прочтении обнаруживается аналог реально произошедшим историческим событиям. Особенно обращает на себя внимание последняя фраза: « по прошествии зимы башкиры разгромили сильное войско захватчиков и прогнали их из своей земли». Думаю, с определенными оговорками ее можно увязать все с тем же сообщением Лаврентьевской летописи, согласно которому монголы зимовали в 1232 году в пределах Волжской Булгарин, что, согласно военной доктрине Чингис-хана, не то чтобы не исключает, напротив, предусматривает облавную тактику ведения боевых действий (набегов) на «осваиваемой» территории и проникновение их чамбулов далеко на территорию Башкортостана [63] Возможно, еще в период покорения монголами Южного Урала начался процесс интеграции народов, их взаимопроникновения, и процесс этот наверняка проистекал не по указке сверху. Ярким тому подтверждением является древнее предание, повествующее о появлении первых башкирских селений на реке Инзер. Согласно легенде, эти селения «возникли очень давно. Будто бы они берут начало от воина хана Батыя. То ли воин этот отбился от отряда, который проходил в инзерских лесах, то ли он сам захотел поселиться тут и завести семью. Родилось у него девять сыновей. Когда они подросли и начали охотиться каждый в отдельности, отец вывел их на берег реки и, указав плеткой на девять мест вдоль Инзера, — велел селиться каждому своим домом. Сыновья так и сделали. Основали девять хуторов, которые потом разрослись в деревни» [6, с. 139]. . Конечно, скорее всего, был разгромлен один из монгольских отрядов, оторвавшийся от главных сил и попавший в засаду, тем не менее башкирские воины, как и в 1223 году, наблюдали за отступлением вражеских кошунов в глубь Дешта, а потому праздновали победу.

С 1232 по 1234–35-е годы на Южном Урале проистекала «неизвестная война» — «неизвестная», так как никаких сообщений о ней, за исключением эпических произведений башкир, не сохранилось. Возможно, к этому времени относится фрагмент легенды «Усергены», в котором сказано: «Между Саракташем и Кувандыком тянется над Сакмаром горный хребет [64] Самые южные отроги Уральских гор. . Там происходили особенно кровавые битвы. "Яутубэ" — "Горою битв" называет народ ту горную гряду. Название это осталось еще от тех времен. <���…> Однажды на усергенов… напала саранча монгольских племен. Над долинами Яика и Сакмары были у усергенов сторожевые посты и крепости. В них-то и встретили они монголов. Произошло немало жестоких битв. С обеих сторон погибло множество народа. Правда, находившиеся в укрепленной обороне усергены потеряли значительно меньше людей, чем их враги» [6, с. 120]. В другом башкирском предании дается достаточно подробное описание этих укреплений: «В старину наши предки с китайцами (читай: с монголами) воевали. Выроют большую широкую яму, обложат ее со всех сторон насыпью, сверху жердями и бревнами заложат, потом берестой и землей накроют — и получалось надежное укрепление. А из оставленных узких отверстий можно было отстреливаться от любого противника. По-башкирски эта крепость маса называлась» [1, с. 154]. ( Где они, грозные валы булгар?)