Татьяна Панова - Клады Кремля

Выяснилось, что несколько грамот этого комплекса связаны с судьбой жителей города Торжок. В одном из документов (он написан на бумаге) перечислены платежи, от которых освобождался переселявшийся в Кострому житель Торжка Евсевка (Евсевий): «Се яз, князь великий Дмитрий Иванович, пожалова есмь Евсевка Новоторжца, что едет из Торжку в мою вотчину на Кострому: не надобе ему ни которая дань, ни ям, ни подвода, ни тамга, ни осмничее, ни весчее, ни мыт, ни костки, ни побережное, ни гостиное, ни которая пошлина, а дает мне оброка на гол пять куниц; а приказал есмь его блюсти дяде своему Василью тысяцкому; а через сю грамоту кто что на нем возмет, быть ему в казни». Судя по всему, Евсевий был простолюдином. Торжок тогда принадлежал Новгороду и, скорее всего, «выход» этого человека был возможен в период, когда Новгород признавал Дмитрия Ивановича! своим князем, то-есть в 60-е — начале 70-х годов XIV века.

Привилегии и льготы, которые перечисляет жалованная грамота (освобождение от проездных и провозных пошлин, ямской гоньбы, пошлин с цены товара, весового сбора, платежа денег на пристанях и гостиных дворах) поощряли людей к переселению, чем князья и пользовались, чтобы умножить число жителей в своих княжествах. Этот документ как раз и представляет нам именно такой случай — отъезд новоторжца Евсевки к московскому князю.

Две грамоты из прочитанных являются записями о сборе податей — в них перечислены имена людей и суммы денег, которые они «дали» (рубли, полтины, гривны). Хорошо сохранился документ с простым перечислением личных имен.

Очень интересен акт, не несущий в себе важной исторической информации, но ярко свидетельствующий о некоторых сторонах жизни того времени. Это описание внешности человека, может быть беглого, или укрывающегося от суда по каким-то причинам, или продавшего себя в кабалу. Причем названы имя и профессия этого «подозреваемого» жителя средневековой Москвы — Никита «швец портной». На пергамене, в столбик, перечислены его приметы:

«Микита

плешив

бородатъ

швецъ порътной,

бородавица, на

правом

лици,

пятно

су него

в косици.»

Трудно сказать, как сложилась судьба этого Никиты, со «словесным портретом» которого нас познакомила древняя грамота из кремлевского комплекса документов.

Один из актов предположительно связывается с именем Тимофея Васильевича Вельяминова, ближнего боярина князя Дмитрия Ивановича. Его отец, московский тысяцкий Василий Вельяминов, упомянут в жалованной грамоте жителю Торжка Евсевке, о которой говорилось выше.

Сложно сегодня связать этот клад, состоящий из пергаменных документов с печатями из свинца и воска, с каким-то определенным событием или историческим лицом. Подол Кремля, как выяснили археологи, начал осваиваться и заселяться только после постройки в 1367 году белокаменных укреплений Москвы. До этого постоянно затапливавшийся в половодье низкий берег реки не входил в состав крепости. Поэтому-то место обнаружения медного сосуда с пергаменными документами невозможно связать с какими-нибудь постройками средневекового Кремля. Можно только предполагать, кто же мог зарыть этот клад в землю. Несомненно одно — спрятаны грамоты были в конце XIV века, скорее всего во время осады Москвы войсками хана Тохтамыша в 1382 году. И сделал это человек, отвечавший в администрации великого князя за сохранение его переписки или осуществлявший эту переписку. Будем надеяться, что дальнейшее изучение документов даст историкам информацию, которая позволит осветить эти, остающиеся пока без ответа, вопросы.

Существование средневековых крепостей везде и всегда связано с легендами и преданиями о подземных ходах и подвалах с тайными кладами, о замурованных в стенах скелетах и сокровищах, привидениях и другими порожденными фантазией человека историями. Подтверждаются они находками довольно редко, но и это заставляете людей верить в остальные, какими бы невероятными эти сказки ни были.

В нашем рассказе мы подошли к интересному и важному рубежу в жизни укрепленного центра Москвы. В конце XV — начале XVI века, в основном в годы правления великого князя Ивана III, старая обветшавшая белокаменная крепость времен Дмитрия Донского была перестроена. Прибывшие из северной Италии архитекторы и инженеры разработали проект и приняли участие в строительстве части стен и башен нового кирпичного Кремля. Эта крепость, в несколько измененном виде дошедшая до наших дней, является сегодня главной достопримечательностью центра Москвы.

Археологи располагают значительным числом находок из культурного слоя Кремля, свидетельствующих о богатой военной истории крепости — стрелы и шпоры, боевой топор, шлемы и меч, копья и чесноки можно увидеть в подклете Благовещенского собора на постоянной археологической выставке, открытой в музеях Кремля в 1970 г.

Никто и не предполагал, что древняя крепость хранит в одной из своих башен тайну — клад предметов вооружения. До сих пор среди почти пятисот московских кладов лишь единицы включали в себя шлемы, кольчуги, копья, вместе с монетами и другими вещами XVI века.

Наша история связана с Собакиной (современное название — Угловая Арсенальная) башней, возвышающейся ныне над Могилой неизвестного солдата в Александрове ком саду, а когда-то — над низким заболоченным берегом реки Неглинной. В мощной шестнадцатигранной башне, построенной в 1492 году по проекту итальянского зодчего Пьетро Антонио Солари, был устроен колодец для обеспечения крепости водой на случай осады. Башню поставили точно на то место, где бьют родники, которые и заключили в колодец. Прошло более пятисот лет, а эта древняя система водоснабжения прекрасно работает.