Александр Станиславский - Гражданская война в России XVII в.

Последний раз ограничение нрав белозерцев на распоряжение своими землями зафиксировано в указе от 10 марта 1676 г. К этому времени в Поместном приказе уже по помнили о его причинах («а для чего белозерцам поместьями и вотчинами всяких чинов с людьми не менятись, и вотчин не продавать, и земель их в раздачу не давать, того в уложенье не напечатано»), и 10 августа 1677 г. оно было отменено: «…учинить тех бслозерцов в дачах и в поступках поместных и в продажах вотчинных земель со всеми городами равно» [367] ПСЗ. Т. 2. № 633. С. 19–20; № 700. С. 118. . Теперь, когда существование белозерской корпорации потеряло всякий смысл, оставался лишь шаг до ее ликвидации. 3 января 1678 г. он был сделан: «…белозерцев розных городов помещиков ведено написать по городом, кто в котором городе испомещен») [368] ЦГАДА, ф. 210, Разные столы, стб. 47, л. 316. Приношу глубокую благодарность Н. Ф. Демидовой, указавшей на этот источник. . Так через 60 лет после Деулинского перемирия потомки бывших «вольных» казаков окончательно слились с провинциальным дворянством.

После Деулинского перемирия индивидуальными поместными окладами была поверстана лишь меньшая часть казаков, находившихся в то время в составе русской армии. Однако декабрьский приговор 1618 г. предусматривал устройство на постоянную службу не только верстанных казаков, но и тех, кто индивидуальных окладов не удостоился. В 1619 г. правительство приступило к реализации своего обещания. Все неверстанные казаки были разделены на две большие группы — «можайских» и «ярославских». Источники хранят молчание о происхождении этих терминов, по читатель, уже знакомый с событиями 1618 г., может и сам без особого труда решить эту приказную загадку: «можайские» казаки — это, несомненно, казаки из войска Б. М. Лыкова, принимавшие участие в обороне Можайска и Москвы, а «ярославские» казаки — те, кто поднял в 1618 г. мятеж и лишь после Деулинского перемирия возвратился на службу в Ярославль к князю И. Б. Черкасскому. Первым, как наиболее заслуженным, поместные оклады были определены по следующим нормам: атаманам — по 40 четвертей, есаулам — по 30, рядовым казакам — по 25 четвертей (к ним были приравнены «калужские сидельцы» и некоторые другие отличившиеся казаки); вторым, не участвовавшим в обороне Москвы, чьи заслуги в глазах правительства представлялись сомнительными, оклады были снижены: атаманам — до 30 четвертей, есаулам до 25 и рядовым казакам — до 20 четвертей.

Таким образом, оклады так называемых ярославских казаков соответствовали окладам полковых казаков, т. е. низшей категории служилых казаков, а оклады «можайских» были хотя и несколько выше «ярославских», но значительно ниже окладов высшей категории служилых людей «по прибору» — сторожевых казаков, имевших право на 50 четвертей земли.

В тех случаях, когда неверстанные казаки не получали земель, их месячный «корм», выдававшийся из Казачьего приказа, также различался в зависимости от принадлежности к «можайским» или к «ярославским» казакам. «Можайские» атаманы получали в месяц 20 алтын с гривной, есаулы — 20 алтын, казаки — полтину, а «ярославские» атаманы, есаулы и казаки — ровно на одну пятую меньше. Если же казакам доставались наделы меньшие, чем им полагалось по окладу, то они тоже имели право на «корм», но в уменьшенном размере. Размеры дворовых участков в городах не были строго определены и различались в зависимости от местных возможностей: в Борисове Городище — 50 сажен в длину и 7 сажен в ширину, в Зубцове — соответственно 40 сажен на 7, в Сапожке — 30 на 13 [369] ЦГАДА, ф. 210, П. ст., стб. 3, л. 4, 92, 94 и др.; В. ст., стб. 111, л. 25, 193. .

Большинство лиц, возглавлявших в 1620-е годы станицы поверстанных казаков в городах, ранее в источниках не упоминаются — они, по-видимому, были выбраны в атаманы из рядовых казаков на место старых верстанных атаманов, которым пожаловали индивидуальные поместья в 1619–1020 гг. Сотни неверстанных казаков получили земли или дворовые места в городах и уездах уже к началу 1620 г., и 11 февраля из Устюжской чети «по памяти ис Челобитного приказу за припискою дияка Посника Колачова в Челобитной приказ атаманам и казакам, борисовским, и можайским, и боровским, и колужским сидельцом, за осадное сиденье и за селидьбу» было послано 2030 руб. 16 алтын 4 деньги. Мещовские казаки вспоминали позднее, что когда их послали на постоянную службу в Мещовск в 1619/20 г., то выдали на человека по 2 руб. с полтиной. Вместе с казаками на места их постоянного поселения из Москвы сразу же посылали «стройщиков», отводивших им земли и участки под дворы в городах [370] Приходо-расходные книги московских приказов 1619–1621 гг. С. 104; ЦГАДА, ф. 210, П. ст., стб. 3, л. 123. .

Наиболее раннее известное нам испомещение неверстанных казаков после Деулинского перемирия имело место в Рижском у., где 20 сентября 1619 г. П. Полтев поселил в семи слободах в 17–20 верстах от Ряжска 94 «можайских» и «ярославских» казаков атаманов Василия Сеченова (в 1615 г. он был рядовым казаком в станице Авдея Федорова) и Петра Федорова. Расселение проводилось на землях старых ряжских казаков, умерших или ушедших «безвестно» в результате многократных разорений уезда, при этом на всех казаков пришлось лишь два бобыльских двора. Неудивительно, что в 1623/24 г. больше 40 казаков выбыло со службы, а к 1631 г. численность рижских казаков сократилась до 48 человек.

В Сапожковском у. в Черной слободе в июне 1620 г. получили бывшие земли «деловых людей» (т. е. холопов) И. В. Годунова 16 «можайских» казаков во главе с атаманом Василием Андреевым. Несмотря на то что до 1625 г. некоторые казаки бежали из Сапожка, а атаман В. Андреев получал жалованье за эти «мертвые души» «подставою», в 1629 г. казаков в Сапожке оказалось даже на несколько человек больше, чем в 1619 г. В приказах считали, что и рижские и сапожковские казаки получили поместья «сполна», но в 1628 г. они наряду с казанами других городов жаловались, что живут на «пустых» землях и что часть этих земель у них отняли местные служилые люди. До 1629 г. сапожковские казаки получали месячный «корм».

Небольшая группа казаков получила земли в Гремячеве — в 1629 г. 30 гремячевских казаков, подведомственных Казачьему приказу, служили с «земель без корма» [371] РИБ. Т. 28. С. 352; ЦГАДА, ф. 210, М. ст., стб. 49, л. 65; Пр. ст., стб. 14, л. 8; П. ст., стб. 3, л. 199–200, 208; Б. ст., стб. 10, л. 430. .

В Шацком у. Р. Ермолаев в 1620/21 г. «устроил» в старой казачьей слободе 146 или 149 казаков — «смоленских полоненников» и «борисовских сидельцев». Часть земель, которые им отвели, составляли наделы «выбылых» казаков, другая была просто отписана у местных казаков, служивших здесь еще с XVI в. Всего же казаки получили в Шацке по 14 четвертей на человека, а к 1647 г. их «дачи» возросли до 17 четвертей. За разницу между окладами и реальными поместьями они вплоть до 1640-х годов помимо годового жалованья получали и месячный «корм». Как, вероятно, и неверстанные казаки в других уездах, шацкие казаки делили каждый отведенный им участок между всеми казаками, с тем чтобы у них была приблизительно равная по качеству земля: «Пашня-де у них во всех полях смешана, а владеют промеж себя, через межи, в мелких полосах». В 1620/21 г. 85 шацких казаков все еще «дворами не устроились и ржи не сеяли за бедностью», к 1629 г. отряд шацких беломестных казаков сократился до 117 человек. На «выбылые» места было запрещено принимать на службу новых казаков, а освободившиеся земли в 1627 г. возвратили местным сторожевым казакам. Таким образом, хотя земли неверстанным казакам давались разом на целую группу, освободившиеся поместья не поступали автоматически в распоряжение общины.