Юрий Кобищанов - Аксум

Несомненно, Калеб и Элла-Асбеха — одно и то же лицо; как и многие цари средневековой Эфиопии, он имел два имени (если не больше!) [221].

Эфиопская историография любит подчеркивать символическое значение этого имени: Элла-Асбеха действовал на заре христианства в Эфиопии, при нем взошло солнце христианской веры, которая превратилась в государственную религию. Однако религиозная политика Элла-Асбехи имела свои плюсы и минусы, победы и поражения; войны, которые вел он и его вассалы, в конечном счете не дали желаемых результатов.

Все источники единогласно изображают Элла-Асбеху просвещенным, любознательным и мудрым правителем, покровителем научных и религиозных знаний. Некоторые современные ему авторы сообщают интересные подробности. Дворец Элла-Асбехи описывает Козьма Индикоплов; этот «четырехбашенный дворец царя Эфиопии» до 1938 г. сохранялся в центре комплекса Та'акха-Марйам. Здесь Козьма увидел «четыре бронзовые фигуры единорогов», чучело носорога, набитое мякиной, и несколько жирафов. Они были доставлены во дворец по приказу молодого царя для его развлечения. Иоанн Мадала (по Нонносу) описывает четырех прирученных слонов, запряженных в колесницу Элла-Асбехи [222]. Это позволяет представить не только роскошь аксумского двора в V–VI вв., но и правильнее оценить личность наиболее выдающегося из царей этого периода. Если содержание в неволе диких животных было в обычае аксумских царей, то хранение чучела носорога может свидетельствовать о специальном интересе к естествознанию. Такой же интерес проявлял Элла-Асбеха и к истории. По словам Козьмы, он приказал правителю Адулиса прислать ему знаменитый Адулисский монумент. Для царя, окончательно перешедшего в христианство, языческий посвятительный трон не мог представлять религиозной ценности; очевидно, Элла-Асбеха коллекционировал памятники старины и произведения древнего искусства. «Книга хымьяритов» вкладывает в его уста очень характерное замечание: он отозвался о хымьяритах как о варварах, считая их гораздо ниже себя и своих соотечественников в отношении духовной культуры [223]. Эфиопская историческая традиция изображает Элла-Асбеху покровителем христианского «просвещения»; при нем якобы действовали «семеро святых».

Возможно, при Элла-Асбехе были переведены на язык геэз многие части Ветхого и Нового Заветов, а также другие христианские книги.

Элла-Асбеха круто изменил религиозную политику аксумской монархии. Прежняя широкая веротерпимость и умеренное покровительство христианам сменилось активным насаждением христианства, провозглашенного государственной религией. Резкий поворот официального курса нашел отражение на девизах аксумских монет: вместо прежней «демагогической формулы» монеты Калеба содержат надпись: Θεον ευχαριστια — «В благодарность богу!». Усиление религиозного антагонизма в Южной Аравии и, вероятно, Эфиопии заставило аксумского паря четко определить свое отношение к той или иной религии, поддержав ее всей полнотой государственной власти.

Характерно, что христианство было принято эфиопами не в форме православия, официальной религии Византии, а в форме монофизитства — то гонимого, то терпимого на востоке империи. Как сообщалось выше, аксумский епископ Иоанн был рукоположен монофизитским патриархом Александрии. Александрийский патриарх был главным духовным авторитетом для Элла-Асбехи (см. ниже). Сказались не только давние связи Аксума с Египтом, молодой эфиопской церкви с египетской монофизитской [224], но и политика аксумских царей, стремившихся одновременно и к укреплению связей с Византией, и к независимости от нее.

После того как Элла-Асбеха подчинил мятежных вассалов на Африканском континенте и укрепил свою власть в Эфиопии, стало ясно, что Аксум может в ближайшем будущем начать военные действия в Южной Аравии. Обе стороны готовились к войне.

Тогда-то, к 524 г., складывается политический и военный союз Восточной Римской империи, Аксумского царства и южноаравийских христиан, направленный против Зу-Нуваса.

Византия и Аксум настойчиво искали дипломатического сближения. Инициатива принадлежала не только Византии, как обычно считается, но и эфиопской стороне. Церковное посольство аксумитов в Александрию должно было обсудить актуальные политические вопросы. Результаты переговоров, вероятно, были доложены александрийским патриархом императору Юстину I. Вслед за тем Юстин направляет в Аксум посольство с письмом к Элла-Асбехе. То же самое по требованию императора сделал Тимофей, патриарх Александрийский. Он передал Элла-Асбехе благословения нитрийских и скитских монахов, а также свои благословения и подарки [225].

Византийский император предлагал Элла-Асбехе совместное вторжение в Хымьяр. Планом вторжения предусматривалась переброска в Эфиопию по суше — через Египет, Беренику Египетскую, земли блеммиев и ноба — византийских войск для соединения с аксумитами и высадки в Южной Аравии. Этот план не был принят, вероятно, отчасти из-за трудностей пути [226], но главным образом из-за нежелания аксумитов принимать иностранные войска, пусть даже «союзные». Поэтому византийский экспедиционный корпус не был послан в Эфиопию не только по суше, но и по морю. Византийцы не высадили своих войск в Хымьяре, очевидно, также из-за сопротивления Аксума. Император ограничился посылкой кораблей в помощь эфиопскому флоту и должен был отказаться от прямого вмешательства в дела хымьяритов и аксумитов. Аксум занимает главное место в тройственной коалиции 524–525 гг.

Силы Зу-Нуваса представлялись настолько большими, что для успешной борьбы с ним было недостаточно обычных аксумских отрядов, посылаемых прежде в Аравию на местных судах. Элла-Асбеха смог собрать многочисленное войско, но не располагал флотом, достаточным для его перевозки.

Кроме аксумского войска к вторжению готовились южноарабские христиане, бежавшие в Эфиопию. К 524 г. здесь собралось множество эмигрантов из Хымьяритского царства. Среди них были представители христианской и даже языческой знати, в том числе Сумайфа' Ашва' из рода Йаз'ан — брат Шарах'ила Йакбула (см. выше). Он был одним из богатейших, знатнейших и влиятельнейших подданных Зу-Нуваса и стал в Эфиопии признанным главой хымьяритской эмиграции. В 517–518 гг. Сумайфа' Ашва' вместе со своими братьями и сородичами сражался на стороне Зу-Нуваса. В надписи 20-х годов исчезают имена братьев Сумайфа' Ашва', а сам он оказывается в эмиграции. Между Зу-Нувасом и главами рода Йаз'ан произошел конфликт; некоторые язаниты поплатились жизнью, другие бежали за границу. Даже те из них, которые приняли иудейство (их упоминают надписи) [227], вряд ли безоговорочно поддерживали Зу-Нуваса. Очевидно, централизаторская и унификаторская политика Юсуфа оттолкнула от него южноаравийскую знать, а вместе с ней и связанных с нею общинников. В стране росло недовольство правлением Зу-Нуваса, которое усугублялось экономическими трудностями. Режим Зу-Нуваса почти созрел для падения. Для Элла-Асбехи и его союзников настало время перейти к решительным действиям.