Николай Ефимов - Из истории Таманской армии

Всего из состава 11-й армии около 10 тысяч человек отошли в район Элисты, в район Яндыки — Лагань — 15 тыс., доставлено было больных в Астрахань 10 тыс. [1192]Таким образом, 35 тыс. человек были вырваны из кровавых лап смерти, которую им готовили белогвардейские генералы-палачи. Большую роль в прикрытии отступающих пехотных частей сыграли кавалерийские дивизии под командованием Г.А. Кочергина, М. Воронова, Л.Я. Литуненко, которые принуждены были выдержать яростные атаки белогвардейских полчищ Деникина.

В составе Северокавказской кавдивизии, которой командовал Л.Я. Литуненко, сражались Таманский (быв. 3-й Таманский) кавалерийский полк (командир Л.Е. Ивченко, комиссар Чижик), Кавказский (быв. 2-й Таманский) кавалерийский полк (командир Г.А. Осипьянц, комиссар М.Н. Полтавский), Кубанский кавполк (командир Даниил Евсиков, комиссар Николай Симонов) [1193], образованный в декабре 1918 г. путем слияния 3-го Кубанского кавалерийского полка с 1-м Таманским кавалерийским полком.

«Самой безропотной, самой дисциплинированной и самой сохранившейся частью» во время перехода через Калмыцкие степи Г.Н. Батурин называл Кавказский кавалерийский полк Осипьянца [1194]. Батурину же принадлежит выразительная характеристика самого Гайка Осипьянца: «Цельная натура истинного революционера, честного человека и доброго товарища, все сочеталось в Осипьянце; приставьте к тому храбрость до самозабвения и безотказное выполнение долга, хотя по духу своему он был партизан. Молодой, лет 25–27, восточного типа, затянутый в черкеску, с шапкой на затылок, с особой кавказской военной выправкой Осипьянц был красив и подвижен… Девять раз раненный во время гражданской войны Осипьянц никогда не выходил из строя и, кажется, не сходил с коня. «Оставлю полк — пропал полк, — говорил он, — на вольный воздух всякий рана проходит»… Природная сметка в боевой обстановке выручала его, и он выполнял иногда довольно сложные задачи. Что касается разведок, лучше Осипьянца и его кавалеристов выполнить это никто не мог.

Честный революционер — не разбойник, — говорил он и строго наказывал за грубое отношение к жителям.

…В 1920 г. был захвачен бандитами, находился у них заложником и потом расстрелян ими. Так погиб один из героев гражданской войны» [1195].

Несколько тысяч бойцов 11-й армии после захвата белогвардейцами Грозного и Владикавказа отступили в горы и там еще некоторое время при содействии горских народов вели борьбу под руководством Серго Орджоникидзе.

Штаб 3-й стрелковой Таманской дивизии, включенной в состав 12-й армии, расположился после отступления с Северного Кавказа в селении Лагань [1196]. Г.Н. Батуриным сразу же были организованы занятия с бойцами по расписанию. В приказе по дивизии от 8 февраля указывалось: «Всякие отговорки об усталости и желании отдохнуть будут считаться саботажем. Общий отдых и конец лишениям настанет с нашей победой над контрреволюцией, капиталом и авантюристами» [1197].

Приказом Реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта 11-я армия была расформирована и Реввоенсовет 11-й армии упразднен [1198]. Отдельные части, сохранившиеся после отступления через астраханские безводные пески, были влиты в 12-ю армию. По распоряжению штаба 12-й армии 3-я стрелковая Таманская дивизия была в середине февраля 1919 г. преобразована в 1-ю Особую кавалерийскую дивизию [1199], в которую вливались все кавалеристы отступивших частей.

Пехотные части быв. 11-й армии сосредоточивались в районе Промысловки — Яндык. Они образовали 3-ю бригаду 1-й стрелковой дивизии 12-й армии. Командиром 3-й бригады был назначен И.Ф. Федько [1200].

1-я Особая кавалерийская дивизия состояла из бригад: в 1-ю бригаду вошли кавалерийские полки — 1-й Кавказский, 2-й Афипский, 3-й Петроградский, во 2-ю бригаду 4-й Кубанский, 5-й Крымский и 6-й Дагестанский, в 3-ю бригаду — 7-й, 8-й и 9-й Кубанские полки [1201]. Дивизия насчитывала около 3 000 сабель, 152 пулемета и 7 орудий [1202]. Дивизией командовал Г.Н. Батурин. Командирами бригад были: из трех 1-й — Е.М. Воронов, 2-й — Г.А. Кочергин, 3-й Н.И. Сабельников [1203].

Хотя в районе Оленичево — Лагани в первое время боевых действий с противником не велось, однако мучения бойцов не кончились. Продовольствия не было, хлеба не хватало. Это объяснялось тем, что население здесь занималось главным образом рыболовством, хлеб обычно привозило в обмен на рыбу из Ставропольской губернии и в создавшихся условиях само голодало. Бойцам приходилось довольствоваться недоброкачественной пищей. Свирепствовала эпидемия сыпного и брюшного тифа. Среди местного населения больные составляли 80 %, среди бойцов — до 65 %. В с. Лагань было 24 лазарета и всего 2 фельдшера. Г.Н. Батурин в рапорте Реввоенсовету 12-й армии доносил: «В бригадах всего по одному фельдшеру. Медперсонал перегружен работой и не может сделать и сотой доли того, что нужно сделать для помощи бойцам дивизии. В Лагани и окружающих селах свирепствует эпидемия сыпного и брюшного тифа. В 8-м Кубанском кавалерийском полку из 362 человек здоровых осталось всего 91 чел. В штабе дивизии и штабных командах — 70 % больных» [1204].

Вследствие недостатка в пище, болезней, нехватки медперсонала и отсутствия лекарств смертность была очень высокой. Быв. командир 1-го Таманского кавалерийского полка М.Н. Абраменко [1205]в своих воспоминаниях писал впоследствии: «И много, много тогда погибло безвестно честных пролетариев, борцов за светлое будущее, за счастье трудящегося народа» [1206].

Над спасением жизни бойцов самоотверженно трудился заведующий лазаретами в с. Лагань Владимир Белонога, быв. станичный фельдшер в Таманском отделе Кубанской области, прошедший вместе с 1-м Таманским пехотным полком весь его боевой путь. Добросовестно исполнял обязанности терапевта и хирурга фельдшер Сергей Панченко. Геройски работали на врачебно-эвакуационном пункте медсестры Анна Чернова, Пелагея Дмитриева, Татьяна Зворыкина, Мария Погожина [1207]. Многие бойцы обязаны жизнью этим славным и скромным труженикам и труженицам.

Много больных и раненых красноармейцев-северокавказцев было доставлено в Астрахань и размещено в госпиталях. По указанию председателя Временного военно-революционного комитета Астраханского края С.М. Кирова, как вспоминает член КПСС с 1917 года И.П. Шаповалов, под госпитали были оборудованы также здания хурулов и духовной академии, а их продовольствие конфисковано для раненых и тифознобольных [1208]. Военно-революционный комитет, учитывая крайнюю ограниченность запасов муки в Астрахани, предписал губпродкому и всем другим продовольственным организациям сократить выдачу хлеба соответственно по группам населения — до одного фунта первой категории, до полфунта второй категории и до четверти фунта третьей категории, одновременно вдвое был увеличен рыбный паек. Благодаря сокращению хлебного пайка увеличилась отправка хлеба в армию [1209]. По распоряжению Реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта военнослужащим на фронте и в тылу выдавалось по одному фунту хлеба в день [1210].