Вадим Каргалов - Русь и кочевники

По Кючук-Кайнарджийскому миру (1774) Крымское ханство становилось независимым от Турции. Вопрос о переходе его под власть России был предрешен, дело было только во времени. Правда, Турция неоднократно пыталась восстановить свое влияние на крымские дела, но тщетно. Так, в 1775 г. султан провозгласил крымским ханом своего ставленника Девлет-Гирея, выделил ему в помощь войско. Снова в Крыму появились турецкие судьи и таможенные чиновники. Однако появление в Крыму русских войск во главе с Суворовым сразу прекратило турецкую авантюру. Ханом стал Шагин-Гирей, который попросил русское правительство не выводить из Крыма войска. После этого последние турецкие отряды покинули Крым. В 1777 г. при содействии Турции в Крыму поднялось восстание против Шагин-Гирея. Султан поспешил назначить нового хана — Селим-Гирея, который на турецком военном корабле прибыл в Кафу. Для того чтобы изгнать этого претендента на крымский престол, не потребовалось даже вмешательства русских войск. Шагин-Гирей со своим войском прибыл в Кафу и нанес ему поражение. Турецкий флот не решился высадить десант в Крыму — все побережье было укреплено Суворовым, здесь стояли в полной боевой готовности русские полки. Крым окончательно уходил из-под влияния султанской Турции. Наконец, 8 апреля 1783 г. Екатерина II своим указом включила Крым в состав России. Последний «осколок» Золотой Орды у границ России был, наконец, ликвидирован. Из постоянного очага грабительских набегов Крым превратился в опорный пункт России на Черном море, безопасность причерноморских степей была обеспечена.

Присоединение к России создало благоприятные условия для социально-экономического развития и самого Крыма. Исчезло рабовладение и работорговля, процветавшие здесь во время турецкого владычества. Кочевники крымских степей переходили постепенно к оседлости, к новым формам ведения хозяйства. В Крым широко проникала более развитая русская культура. Недаром Ф. Энгельс писал, что «господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии…» [671].

Так закончилась героическая борьба русского народа с монголо-татарскими завоевателями и наследниками их недоброй славы — татарскими ханствами, борьба, продолжавшаяся более пяти столетий.

Система взглядов на монголо-татарское завоевание и его роль в истории Руси, разработанная русской дореволюционной историографией, легла в основу работ по этой теме белоэмигрантской исторической «школы» евразийцев. Работы историков этой «школы» интересно рассмотреть подробнее, так как многие их теории до сих пор повторяются современными авторами.

«Евразийство» было одним из наиболее влиятельных литературно-философских течений русской белой эмиграции 1920-х — начала 1930-х годов. Книги «Евразийского книгоиздательства» выходили в Харбине, Берлине, Белграде, Праге, Париже. В Берлине в 1923–1927 гг. издавался периодический орган евразийцев — «Евразийский временник», а в Париже — журнал «Евразийская хроника». В ряде европейских городов (Париж, Прага и др.) постоянно функционировали «евразийские» клубы и семинары.

Евразийское движение зародилось в начале 1920-х годов, в обстановке глубокого кризиса русской белоэмиграции. Полным провалом закончились попытки силой свергнуть советскую власть; Советское государство не только выстояло, но и начало успешную работу по восстановлению разрушенного мировой войной и иностранной интервенцией народного хозяйства. В самой Западной Европе под давлением трудящихся масс все громче раздавались голоса за признание Советской России, за установление с ней нормальных дипломатических и торговых отношений. В обстановке послевоенного кризиса и ожесточенных классовых боев европейского пролетариата собрались международные конференции в Генуе и Гааге, на которых советская делегация заявила о твердой решимости советской власти проводить свою, независимую от Запада политику, об отказе от уступок в принципиальных вопросах. Все это создавало в рядах белой эмиграции атмосферу безнадежности и подавленности.

С другой стороны, в связи с обострением классовой борьбы в Западной Европе в среде белоэмигрантов произошло «крушение европейских идеалов»: контрреволюционная белоэмиграция уже не надеялась на активную военную помощь в борьбе с Советской Россией со стороны капиталистических государств Западной Европы, охваченных пожаром классовой борьбы.

В этих условиях идеологи белоэмиграции искали какую-то «третью силу», которая могла бы победить крепнувшую советскую власть. Поиски эти привели к возникновению «сменовеховства» — течения преимущественно белоэмигрантской интеллигенции, которая с началом нэпа надеялась на «мирное перерождение» советской власти и реставрацию капиталистических отношений, и «евразийства», идейная близость которых несомненна.

Выход из идейного тупика, в который зашла контрреволюционная белоэмиграция, «евразийцы» видели в теории «смены культур». Эта «смена культур», по мнению «евразийцев», должна была произойти в результате развития человеческого духа совершенно независимо от каких-либо материальных предпосылок. По утверждениям «евразийцев», «большевистская идеология», являясь разновидностью на русской почве гибнущей «западной культуры», тоже якобы переживала «глубокий кризис», а на смену ей шла «с востока» «евразийская культура», отличавшаяся «патриархальностью», «религиозным обоснованием» и в корне противоположная социализму. Согласно теории «евразийцев», в результате простой «смены культур» советская власть в России должна была исчезнуть, а на ее месте возникнуть «евразийское государство», представляющее собой своеобразную форму реставрации капиталистических отношений. Эта теория имела целью дать какую-то историческую перспективу белоэмиграции.

Свою идеалистическую «теорию» евразийцы старались обосновать историческим материалом. «Евразийским книгоиздательством» было выпущено в 1920-х годах много книг и статей по истории. Вышли книги И.Р. (есть основания считать, что под инициалами «И.Р.» писал Н.С. Трубецкой), Э. Хара-Давана, В. Иванова, П.И. Савицкого, Н.С. Трубецкого, статьи Я. Садовского, Б. Ширяева, С. Пушкарева и др. Особое внимание «евразийских историков» привлекала история монголов, которым они приписывали решающую роль в формировании «евразийской культуры и государственности».