Вадим Каргалов - Русь и кочевники

Готовясь к выстрелу из лука, былинный богатырь

Это описание богатырского лука вполне соответствует бытовавшему на Руси в X в. (и найденному впоследствии археологами!) дальнобойному сложному луку, состоявшему из втулки — кибити, в которую вставлялись два рога. На луке были костяные или металлические накладки — полосы.

Палица, тоже очень распространенное на Руси оружие, обычно упоминалась в былинах с эпитетами «военная», «боевая», «булатная», реже «медная». Ею богатырь «поигрывает», подбрасывая под облака и ловя одной рукой, и требует себе «поединщика».

Вооружение былинных богатырей, несмотря на некоторые вполне понятные преувеличения (богатырь, к примеру, «берет палицу боевую в пятьдесят пудов»!), соответствует вооружению киевского дружинника, конного воина, который успешно бьется с печенежскими всадниками и побеждает их. Русские умельцы-ремесленники — оружейники, кузнецы, кольчужники, шорники дали в руки своим защитникам надежное оружие. В отличие от англосаксов, вышедших на поле битвы при Гастингсе с каменными топорами, русским воинам было чем сражаться за родную землю!

Успешные походы русского войска и несколько побед, одержанных над печенежской ордой, по-видимому, вызвали разногласия между печенежскими вождями. В 1104 г., по сообщению летописца, «убит был Темирь, князь печенежский, своими сродниками». Однако «дикое поле» все еще нависало враждебной силой с юга над Русью.

Об обстановке на степной границе Руси много интересных сведений содержится в письме к германскому императору мерзебургского архиепископа Бруно, который побывал в Печенегин в 1006 г. По дороге в степи Бруно останавливался у киевского князя Владимира и вместе с ним доехал до укрепленных линий, ограждавших Русь со стороны степей. Вот что писал Бруно о своем путешествии к печенегам.

«Русский государь, известный своим могуществом и богатствами, удерживал меня у себя целый месяц (как будто бы я по своей воле шел на гибель!) и противился моему предприятию, стараясь убедить меня не ходить к этому дикому народу, среди которого невозможно отыскать ищущих спасения, а найти себе бесполезную смерть — всего легче. Но он не мог отклонить меня от моего намерения».

Далее Бруно описывал, как князь Владимир «сам, с войском своим, два дня провожал меня до последних пределов своего государства, которые у него, для безопасности от неприятеля, на очень большом пространстве обведены со всех сторон завалами». Это был рубеж Русской земли; дальше шла степь — опасная и враждебная, перекрывавшая путь к Черному морю.

Записки Бруно подтверждают даваемую современными учеными характеристику печенежской орды как общества, находившегося в XI столетии на стадии «военной демократии» с большим влиянием племенной знати (печенежских старейшин) и собрания всех взрослых членов племени, решавшего важнейшие вопросы. Бруно и его спутники по прибытии в «главный стан печенегов» должны были ждать такого собрания. «В следующее воскресенье, при наступлении вечера, нас ввели в середину этого собрания, подгоняя бичами нас и коней наших. Несметная толпа народа, со сверкавшими от злости глазами и пронзительным криком, бросилась на нас; тысячи топоров, тысячи мечей, простертых над нашими головами, грозили рассечь нас на части. Так нас непрестанно мучили и терзали до темной ночи, пока наконец печенежские старейшины не поняли наших речей и не исторгли нас властию своею из рук народа».

Так описывал архиепископ Бруно свою встречу с печенегами, «самым грубым и самым свирепым, какой есть на земле, языческим народом».

Война с печенегами продолжалась и при преемниках князя Владимира. В 1017 г. печенежская орда совершила неожиданное нападение на Киев. Но город был постоянно готов к осаде. Горожане выкопали вокруг него ров, пустили туда воду и прикрыли сверху жердями; на крепостных стенах были укреплены зеленые ветки, чтобы скрыть воинов и помешать печенегам прицельно метать стрелы. Ворота Киева намеренно были оставлены приоткрытыми, позади них расположились сильные отряды воинов. Когда печенежская конница с радостными криками «всеклась в Киев», на нее обрушились русские дружины. В тесноте городских улиц степняки потеряли свое основное преимущество — скорость и свободу маневра. Бой продолжался до вечера. Множество печенежских всадников нашли смерть на улицах древней столицы. Остальные печенеги, пробовавшие безуспешно штурмовать городские стены, «отбежали» от Киева.

В 1019 г. киевский князь Ярослав Мудрый нанес еще одно поражение печенегам. Сражение произошло на реке Альте; по словам летописца, такой «сечи злой» до сих пор не было на Руси, полки сходились трижды, кровь текла по земле, «как вешняя вода». Печенеги были разбиты и отступили.

Но война еще не была окончена. В 1020 г. печенеги совершили опустошительный поход на Киевскую землю. На этот раз князю Ярославу не удалось отбить врага. Печенежская орда захватила богатую добычу и пленных и благополучно ушла в степи. «Пришли печенеги и много зла сотворили, и пошли восвояси», — печально отметил русский летописец.

При князе Ярославе Мудром продолжалось укрепление южной границы Руси. В 1032 г. он «начал ставить города по Роси», пограничной реке, прикрывавшей со стороны степей столицу Древнерусского государства. Но не новые крепости, не валы и засеки сыграли решающую роль в войне с печенегами. Князю Ярославу Мудрому удалось собрать и двинуть на врага объединенные военные силы многих русских земель. Когда в 1036 году печенеги в последний раз осадили Киев, князь Ярослав «собрал воинов много» в Новгороде и поспешил на помощь осажденной столице. Решающее сражение произошло под стенами Киева, на том месте, где впоследствии был построен Софийский собор. В центре русского строя стояла варяжская дружина, на правом крыле — киевский полк, а на левом — новгородцы. Битву начали печенеги, обрушившиеся всей конной массой на русское войско. «Была сеча злая, и едва одолел к вечеру Ярослав, и побежали печенеги, и не ведали, куда бежали, и одни утонули в реке Ситолми, другие — в иных реках, и так погибли».

Осколки печенежской орды откочевали на запад и юго-восток, растворившись в новой волне азиатских кочевников — племенах торков. Отдельные отряды печенегов поступили на службу к киевским князьям и остались жить поблизости от русской границы.