Вадим Каргалов - Русь и кочевники

В шестнадцать лет Владимир Мономах стал князем Чернигова, одного из самых древних и сильных городов на Руси, затем сменил отца на переяславском «столе», приняв на свои плечи всю тяжесть обороны южной границы, а на склоне жизни, в шестидесятилетием возрасте, в зените воинской славы, был позван в стольный Киев, стал великим князем. Но везде, где бы он ни княжил, он оставался воителем за землю Русскую, неутомимым ратоборцем.

Женат был Владимир Мономах на английской принцессе Гите, дочери короля Гарольда, павшего в Гастинской битве с завоевателями-норманнами. Сын их Юрий Долгорукий будет родоначальником династии владимиро-суздальских князей…

В сочинениях русского историка В.Н. Татищева сохранилось описание внешности Владимира Мономаха, где говорится, что был он красив лицом, глаза у него были большие, волосы рыжеватые и кудрявые, лоб высокий, борода широкая. Ростом он был не особенно высок, но крепок телом и очень силен.

Яркий образ воина, охотника, могучего телом и духом человека воссоздается из автобиографического «Поучения», которое написал Владимир Мономах для своих сыновей. «То, что мог бы сделать мой дружинник, я делал всегда сам и на войне, и на охоте, не давая себе отдыха ни ночью, ни днем, невзирая на зной или стужу. Я не полагался на посадников и бирючей, но сам следил за всем порядком в своем хозяйстве. Я заботился и об устройстве охоты, и о конях, и даже о ловчих птицах, о соколах и ястребах». Владимир Мономах вспоминал: «Вот когда я жил в Чернигове, я своими руками стреножил в лесных пущах три десятка диких коней, да еще когда приходилось ездить по степи, то тоже собственноручно ловил их. Два раза туры поднимали меня с конем на рога. Олень бодал меня рогами, лось ногами топтал, а другой бодал; дикий вепрь сорвал у меня с бедра меч, медведь укусил мне колено, а рысь однажды, прыгнув мне на бедра, повалила вместе с конем». Владимир Мономах был неутомимым наездником. «А из Чернигова я сотни раз скакал к отцу в Киев за один день, до вечерни», — писал он как о самом обычном деле. Но ведь от Чернигова до Киева не меньше ста сорока километров, а это два-три дневных перехода конной дружины! Нелишним будет напомнить, что свой знаменитый поход в Дикое Поле, на половецкие вежи, князь Владимир Мономах совершил в возрасте пятидесяти восьми лет, и не в повозке ехал, а верхом на коне возглавляя переяславскую конницу!

Неизвестный автор «Слова о погибели земли Русской», написанного после нашествия Батыя, вспоминая былую славу Руси, несколько восторженных строк уделил и Владимиру Мономаху:

В результате победоносных походов в степи, проведенных в последние годы великого княжения Святополка и при Владимире Мономахе, Русь добилась явного перевеса над своими вековечными врагами — кочевниками. Это был очень важный исторический успех, обеспечивший условия для дальнейшего развития русских земель. Недаром летописец считал одной из главных заслуг Владимира Мономаха то, что он «наипаче же бе страшенъ поганымъ». До смерти этого князя половцы не решались больше нападать на русские рубежи. В 1126 г., когда Владимир Мономах уже умер, «слышавше же се врази Половци и просунушася к Баручю». Для того чтобы отбить этот половецкий набег, не потребовалось даже вмешательства великокняжеского войска. Из Переяславля к Суле пришла дружина князя Ярополка и наголову разбила половцев: «сразившемася полкома, побежени бывше погании… часть ихъ избита, а часть их истопе в реке».

Подводя итоги длительной войне Владимира Мономаха и его сына Мстислава с кочевниками, летописец пишет: «Володимеръ самъ собою постоя на Доноу, и много пота оутерь за землю Роускоую, а Мьстиславъ моужи свои посла, загна Половци за Донъ и за Волгоу, за Гиикъ и тако избави… Роускоую землю от поганыхъ и оупорозьнеся Мьстиславъ от рати» [62] ПСРЛ, т. II, стб. 289, 290, 303–304. . Летописец несколько преувеличил результаты войны с кочевниками: полностью вытеснить половцев из причерноморских степей не удалось. Хотя орда Шаруканидов, на которую обрушилась целая серия русских походов, и отошла в 1117 г. на юг, к Северному Кавказу и в Грузию, но другие объединения половцев продолжали кочевать поблизости от границ Руси. Однако силы их были подорваны, самостоятельные половецкие походы на Русь надолго прекратились.

Взаимоотношения Руси с кочевниками в 30–60-х гг. XII в. складывались под воздействием двух противоположных факторов. С одной стороны, половцы были серьезно ослаблены войной с русскими княжествами, с другой — на Руси резко усилилась феодальная раздробленность, началась целая полоса затяжных и кровопролитных междоусобных войн. «Время великого княжения Мономаха (1113–1125 гг.), — отмечает Б.А. Рыбаков, — завершает напряженный двадцатилетний период борьбы с половцами, после чего единая держава в тех условиях перестала быть исторической необходимостью и продолжала существовать некоторый срок лишь по инерции, так как глава государства сосредоточил в своих руках очень большие военные резервы и употреблял их на поддержание единства страны твердой рукой» [63] Рыбаков Б.А . Первые века русской истории. М., 1964, с. 143–144. . Единство феодальной монархии, возрождение которой было вызвано чисто внешними причинами, слабело по мере ослабления натиска кочевников. В последние годы великого княжения Мстислава, сына Владимира Мономаха, уже начались усобицы, а после его смерти (в 1132 г.) непрекращающаяся феодальная война стала основным фактором политической истории русских княжеств. В этих условиях кочевники, уже не способные организовать широкое наступление на русские земли, получили возможность постоянно вмешиваться в русские дела как союзники враждующих между собой князей.

Половецкие отряды начали принимать участие в усобицах русских князей еще при жизни великого киевского князя Мстислава Владимировича. В 1128 г. семитысячная половецкая орда пришла на помощь противнику киевского князя, Всеволоду, и стояла «оу Ратьмира дуброви за Выремъ». Не получив вестей от Всеволода, половцы «бежаша оу своя». В 1135 г. половцы снова пришли на помощь Всеволоду и «воююче села и городы Переяславьскои власти, и люди секуще, даже и до Киева придоша, и Городець зажгоша, ездеху по оной стороне Днепра, люди емлюще, а пругыя секуще… и плениша же и скота бещисление множество» [64] ПСРЛ, т. II, стб. 291, 295–296. . В 1136 г. противники великого князя Ярополка — «Олговичи с Половци переидоша Днепръ декабря въ 29 и почаша воевати от Трьполя около Красна и Василева и до Белагорода, оли же и до Деревъ, и чресъ Лыбедь стреляхуся». С большим трудом, собрав «множьство вой на нь изо всихъ земль», князю Ярополку удалось добиться заключения мира с половецкими ханами. В 1139 г. снова «приведе Всеволодъ Олговичь Половце к Прилоукоу и взя, ины городы пойма Посульское». На этот раз опасность была настолько велика, что киевский князь, кроме дружин из различных областей Руси, призвал на помощь войско от венгерского короля: «съзвася съ братью своею и съ сыновци своими събрася, и съ Соуждалпи и Ростовчи, с Полочанъ и Смолняны, и король Оугры посла помощь, Береньдичевъ 30 тысящь, и Тоурсвце, исобра вой многы». Всеволод и его половецкие союзники не приняли боя с великокняжеским войском и, заключив мир, «разидошеся въ свояси» [65] Там же, стб. 299, 30–302. .