Вадим Каргалов - Русь и кочевники

В исторической литературе сложилось представление о вооруженных силах русских княжеств как о войске, превосходящем монгольскую конницу по вооружению, тактическим приемам и боевому строю. С этим нельзя не согласиться, если речь идет о княжеских дружинах. Действительно, русские княжеские дружины были по тому времени превосходным войском. Вооружение русских дружинников, как наступательное, так и оборонительное, славилось далеко за пределами Руси. Массовым было применение тяжелых доспехов — кольчуг и «броней». Даже такой далеко не перворазрядный князь, как Юрий Владимирович Белозерский, мог выставить, по свидетельству летописца, «тысящу бронникъ дружины Белозерьские» [113] ПСРЛ, т. 7, с. 38. . Летописи полны рассказами о сложных тактических планах, искусных походах и засадах русских княжеских дружин.

Но ограничиться при оценке вооруженных сил Руси в середине XIII в. только констатацией факта высокого военного искусства и вооружения русских княжеских дружин — значит рассматривать явление односторонне. При всех своих превосходных боевых качествах княжеские дружины обычно не превышали несколько сот человек. Если такой численности и было достаточно для междоусобных войн, то для организованной обороны всей страны от сильного врага этого было мало. Кроме того, даже такой превосходный боевой материал, как княжеские дружины, в силу феодального характера русских войск, был мало пригоден к действиям большими массами, под единым командованием, по единому плану. Феодальный характер княжеских дружин даже в случае концентрации значительных сил снижал боевую ценность армии. Так было, например, в сражении при реке Калке, когда русские княжеские дружины не смогли добиться успеха, несмотря на численное превосходство.

Если княжеские дружины можно считать войском, превосходящим по вооружению монгольскую конницу, то об основной, наиболее многочисленной части русских вооруженных сил — городских и сельских ополчениях, которые набирались в момент наибольшей опасности, — этого сказать нельзя. Прежде всего, ополчение уступало кочевникам в вооружении. А.В. Арциховский показал на материалах раскопок курганов в Ленинградской области, что в погребениях сельского населения — основного контингента, из которого набиралось ополчение, — «меч, оружие профессионального воина, встречается очень редко»; то же самое касалось тяжелого защитного вооружения. Обычным оружием смердов и горожан были топоры («плебейское оружие»), рогатины, реже — копья [114] См.: Арциховский А.В. Русское оружие X–XII вв. ДСИФ МГУ, № 4, 1946, с. 3, 4, 14. . Уступая татарам в качестве вооружения, спешно набранное из крестьян и горожан феодальное ополчение, безусловно, уступало монгольской коннице и в умении владеть оружием.

Не могли быть непреодолимым препятствием для монголо-татарских завоевателей и укрепления русских городов. Прежде всего, русские города XIII в. имели сравнительно немногочисленное население. По подсчетам М.Н. Тихомирова, наиболее крупные из них (Новгород, Чернигов, оба Владимира, Галич, Киев) насчитывали по 20–30 тысяч жителей и могли выставить в случае большой опасности 3–5 тысяч воинов; Ростов, Суздаль, Рязань, Переяславль-Русский были еще меньше, а «численность населения других городов редко превышала 1000 человек» [115] Тихомиров Н.М. Древнерусские города. М., 1956, с. 139–140. . Если вспомнить, что монголы успешно штурмовали крупные города Средней Азии и Китая, насчитывавшие десятки и сотни тысяч жителей, приходится признать, что исход борьбы даже для больших русских городов был в значительной степени предрешен. Укрепления русских городов, в основном деревянные, усиленные валами, рвами и естественными препятствиями (крутые берега рек, болота и т. д.), неплохо служили для обороны во время феодальных усобиц. По мнению П.А. Раппопорта и В.В. Косточкина, до середины XIII в. они были в основном приспособлены к осаде, носившей пассивный характер «облежания», и только накануне нашествия Батыя стали переходить к противодействию активной осаде с применением осадных машин. К моменту монгольского нашествия русские города еще не накопили опыта борьбы с активной осадой, не были созданы специальные системы укреплений, способные противостоять штурму с массовым применением осадной техники [116] См.: Раппопорт П.А., Косточкин В.В. К вопросу о периодизации древнерусского военного зодчества. КСИИМК, № 59, 1955, с. 25. . На это же обращает внимание и М.Р. Рабинович, который пишет, что до нашествия Батыя на Руси почти не применялись осадные машины и массовое применение осадной техники против не приспособленных к этому русских городов дало решающее преимущество завоевателям [117] «Известия АН СССР», Серия историческая, № 1, 1951, с. 65, 67. .

При большом численном превосходстве полчищ монголо-татар и феодальном характере русских вооруженных сил длительное и упорной сопротивление русских княжеств нашествию Батыя можно объяснить только огромным героизмом русского народа, любовью к Родине горожан и крестьян русской земли.

Осенью 1237 г. монголо-татары начали подготовку к зимнему походу на Северо-Восточную Русь. Рашид-ад-Дин сообщает, что «осенью упомянутого года (1237) все находившиеся там (в Дешт-и-Кыпчак. — В.К .) царевичи устроили курултай и, по общему соглашению, пошли войной на русских» [118] Тизенгаузен В.Г . Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. II. Извлечения из персидских сочинений, 1941, с. 102. (В дальнейшем — Тизенгаузен, II.) . На этом курултае присутствовали как монгольские ханы, громившие земли буртасов, мокши и мордвы, так и ханы, воевавшие на юге с половцами и аланами (Менгу, Гуюк и Монкэ). Для похода на Северо-Восточную Русь собрались все силы монголо-татар.

Источники дают возможность примерно установить районы концентрации монголов для похода на русские княжества. В одном письме-донесении (осень 1237 г.) венгерского монаха Юлиана сообщается, что монголы разделили «все войска, идущие в западные страны» на несколько частей: «одна часть у реки Этиль на границах Руси с восточного края подступила к Суздалю. Другая же часть в южном направлении уже нападала на границы Рязани, другого русского княжества. Третья часть остановилась против реки Дона, близь замка Воронеж, также княжества русских» [119] Юлиан , 86. .