Григорий Чухрай - Мое кино - Баллада о солдате (сценарий)

- Похожа,- улыбнулся Алексей.- Никто даже не заметил.

- И билет никто не спросил.

Вокруг шумели, толкались пассажиры.

Шурка сняла с себя пилотку и надела на голову Алексея. Шинель в этой тесноте снять было невозможно.

- Ну вот, скоро ты будешь на месте,- улыбнулся Алексей.

- На месте...- грустно повторила она и вздохнула.

Он заметил эту грусть и стал тоже серьезным.

- Ничего! - сказал он бодрым голосом и постарался улыбнуться.- Все, я думаю, будет хорошо. Ты не волнуйся за него... Поправится.

Она грустно улыбнулась, покачала головой.

- Знаешь Алеша, я никогда не встречала такого парня, как ты...

...И вот они снова в пути. Открытый тамбур вагона, каких теперь уже не делают и какие были редки даже в войну, набит до отказа пассажирами. Шум колес. Ветер. Давка. Их прижали друг к другу. Они пробуют говорить, но шум забивает голоса.

Они взволнованы близостью. То рука коснется руки, то Шурка спрячет от ветра свою голову на его плече. Они вместе. И от этого исчезает и шум, и толкотня, и ругань пассажиров.

Ветер проносит мимо них клубы паровозного пара, и кажется, что это облака проносятся мимо них. Исчезает и перестает существовать все, кроме них одних. Существуют глаза, которые смотрят в глаза... Существуют ее губы... ее шея... ее развевающиеся от ветра волосы.

Их взгляды говорят... Что говорят! Они поют... Поют древнюю и вечно новую песню, прозванную людьми Песней Песен.

Но вот в мелодию этой песни врывается далекий паровозный гудок, потом скрип тормозов, и песня заглушается шумами прозаической жизни.

Они уже на земле. У Алексея на руке его шинель. Они стоят на перроне около своего вагона. Прощаются.

- Вот и все, Алеша,- говорит она.

- Да... Не забывайте меня, Шура...

- Не забуду.

И они смотрят прощальным взглядом друг на друга.

- Алеша!...

- Что?

- Знаете что?... Только вы не сердитесь... Я ведь вас обманула.

- Как обманула?

- Никакого у меня жениха нет. И вообще никого-никого... Я к тетке еду...- Она подняла на него глаза.- Не сердитесь, Алеша... Я глупая, правда?

Он смотрит на нее, он не совсем понимает, о чем она говорит.

- Но... Зачем ты ?...- спрашивает он.

- Я боялась тебя...- говорит она, опустив голову.

- А теперь?

Она смотрит ему в лицо и отрицательно трясет головой.

Паровозный свисток и лязганье вагонов прерывают их молчание. Они оба вздрогнули, очнулись... Шурка побежала за тронувшимся вагоном.

- Скорей! Скорей, Алеша!.. Уйдет!

Она, суетясь, на ходу подталкивала его в спину, помогая втиснуться в переполненный тамбур.

Кто-то смеялся, кто-то кричал провожающим последние ненужные слова, кто-то размахивая руками.

Пожилые муж и жена наблюдали, как Шурка прощалась с Алексеем.

Алексей повернулся и закричал:

- Шура! Шура!! Пиши... Сосновка!..

Шурка тоже что-то кричала и показывала жестами, что не расслышала его слов.

- Сосновка!.. Полевая почта...- Дальше за грохотом поезда не разобрать.

...Шурка грустно смотрела вслед уходящему поезду. Она не видела Алексея и все-таки махала ему вслед рукой...

Вот уже не видно станции.

Мчится поезд. Стоя между переругивающимися супругами, смотрит назад Алексей.

- Я ждала...- говорит мужу жена.

- Ждала!.. Дело надо делать, а не ждать.

- Я так волновалась...

- Подумаешь, гимназистка,- волновалась!

Грохот встречного поезда заглушает этот спор. Алексей смотрит, как быстро удаляется от их состава встречный. Он уходит к станции.

Дробно перестукивают колеса...

А вверху - птица. Она делает круг в небе и быстро летит прочь. Она летит к станции...

Стучат колеса, грохочет поезд.

А перед глазами Алексея Шурка...

Вот она моет под колонкой свои стройные ноги...

Вот она угощает его бутербродами...

Вот она смотрит на него, прощаясь на станции. И теперь она говорит ему: "Алеша, ведь когда я сказала тебе, что у меня никого нет,- это я тебе призналась в любви... А почему ты мне ничего не ответил, Алеша?"

...Алексей разворачивается и, расталкивая пассажиров, пробирается к выходу. Вот он уже на подножке.

Кто-то схватил его за гимнастерку. Он с силой рванулся, бросил вещи и сам кинулся вниз.

Крик женщин.

Удар о землю. Алексей покатился во откосу.

Смотрят с поезда пассажиры .

Он быстро поднимается на ноги, хватает вещи и бежит и сторону станции.

Смотрит пожилая женщина. Она грустно улыбается.

- Любит...- вздохнув, говорит она.

Смотрит прозаический ее супруг и коротко резюмирует:

- Дурак.

...А Алексей бежит по дороге... едет на какой-то машине, прыгает с нее на ходу... Снова бежит по путям, через рельсы...

...Он на станции. Мечется среди толпы, ходит по залам, смотрит у кассы, но Шурки нигде нет.

- Бабуся! Не видели девушку в синей кофточке?

- Нет, сынок...

У регулировочного пункта на шоссейной дороге люди с мешками, чемоданами, детьми усаживаются в кузов большого грузовика, и он спешит туда.

Суетятся люди, и среди них Алексей. Он ищет свою Шурку, но ее нет.

- Товарищ регулировщик, вы не видали тут девушку в синей кофточке?

- А шут ее знает. Стар я за девочками смотреть.

...Вечереет. Так и не найдя Шурки, Алеша возвращается на станцию. Только сейчас он оценил свою потерю. Он медленно идет через суетящуюся толпу...

И вот Алексей в поезде, один, без Шурки. Сидит, задумавшись, прислушивается к мерному, спорому стуку колес. За окном грустные вечерние сумерки. В тесном купе притихли пассажиры. Может быть, сумерки действуют так на людей, может быть, перестук колес. Даже дети притихли. Только редкий вздох нарушает молчание.

Напротив Алексея сидит черноокая дивчина в цветастом платке. Рядом с ним, опершись на суковатую палку, склонив красивую седую голову, сидит старик. В его лице с небольшими умными глазами, в плотно сжатых губах, во всем его облике - мудрое мужское раздумье.

Черноглазая девушка смотрит на Алексея и вдруг спрашивает на певучем украинском языке.

- А вы, товарищ, далеко йидэтэ?

- В Сосновку,- отвечает Алексей.- Тут совсем близко... Скоро будет мост, а там километров десять.

- А мы з Украины...- говорит девушка.

Алексей смотрит на нее, на старика, на пригорюнившуюся старую женщину. Ему понятна их грусть, и он сочувственно кивает девушке, как бы говоря: "Да, понимаю... Далеко вас занесла война".

- Охо-хо! - вздохнула старая женщина.- Летим як птицы в осени, сами не знаем куда.

Старик сделал нетерпеливое движение.

- Пустые слова,- сказал он, не меняя позы.- На Урал йидэмо. Там наш завод... Сыны наши,- добавил он твердо.

Женщина замолчала.

Перестукивали колеса. Тихо поскрипывали переборки . Среди этих привычных звуков послышался какой-то тревожный отдаленный гул.

- Что это?..- спросила девушка.

Гул повторился.

Все почему-то посмотрели вверх и в окно.