Максим Корольков - Ключевые моменты истории Руси. VIII—XVI века

Следующие – печенеги. Деление печенегов на «хазарских» и «турецких» при территориальном совпадении первых с «чёрными болгарами» на нижнем Дону подсказывает, что печенеги – не этническое понятие. А кочевники, которых мы знаем как «печенегов», совпадали с «печенегами турецкими», то есть относились ко второй (гузской) волне тюрков, основная часть которой прошла южнее Каспийского и Чёрного морей (турки, азербайджанцы, туркмены). Печенеги господствовали в степях весь 10 век и до середины 11-го. Торки следовали за печенегами, но Русь почти не затронули: в 985 помогли Владимиру Святославичу против волжских болгар, а в 1060 были разбиты Ярославичами и Всеславом.

Третья и последняя тюркская волна – кипчаки, половцы. Но перед ней был ещё один интересный народ – берендеи. Историки предлагают так много вариантов его классификации, что это выдаёт отсутствие у них идей на эту тему. Добавим ещё одну версию, раз уж на то пошло. «Берендеи» очень похоже на русское произношение «венендеров» («онногундуров»), занимавших в начале 9 века тот самый западный берег нижнего Дона, а уже в этих последних названиях мы хорошо видим корни «вен» и «хун», указывающие соответственно на славян и тюрков. Оба мы найдём в названии Венгрии Hungaria, только здесь к ним прибавлен в конце собственно венгерский «мадьярский» корень «угр». О славянском населении Дона известно (но неизвестно о времени колонизации), это бродники, однажды ошибочно названные Грековым И. Б. берендеями, и «бродник» напоминает уже дальнейшую русификацию того же слова. Такая же ситуация с Венгрией: « сидели славяне по Дунаю, где ныне земля Угорская и Болгарская » – пишет автор «Повести временных лет», помещая это до «Хождения апостола Андрея» (1-й век н.э.), но тогда, согласно официальной истории, и речи не могло быть о славянской колонизации.

Дон и Среднедунайскую котловину роднит не только славянское население с неизвестной датой колонизации, но и аланское население к моменту прихода и туда и туда гуннов. А после прихода гуннов единственный «перерыв» был в 9 веке (венгры), всё остальное и до и после занимали тюрки, для славян «не было места».

По русской летописи, восточный поход произошёл в 964—966 годах, по восточным в 968—969. Причём летопись даёт важную подробность: в 964 году Святослав только спросил вятичей « кому дань даёте? », но покорил их только после похода на хазар, в 966 году.

Обратимся к, казалось бы, малозначительному эпизоду. Когда печенеги осадили Киев в 968 году, а Святослав (согласно летописи) был на Дунае, то « люди той стороны Днепра » (черниговской) подошли на помощь Киеву, представившись « сторожей » Святослава. Они завели переговоры, пришёл Святослав и « прогнал печенегов в поле ». Логично предположить, что Святослав возвращался вовсе не с Дуная, а именно что из-за Днепра, поэтому черниговцы и удачно выдали себя за его сторожу. Потеряв время из-за печенегов, Святослав прошёл вятичские земли без конфликта, едва успев спросить « кому дань даёте? », торопясь на среднюю Волгу, вероятно, чтобы миновать её до зимы. Ведь мы знаем по 1172 году, что « не время воевать зимою болгар » (волжских) и тогда даже бояре саботировали поход, а Святослав к мнению дружины прислушивался более Боголюбского.

И дальнейшее вмешательство Святослава в дунайской Болгарии, как и раскол болгарской знати, более правдоподобны после смерти царя Петра, последовавшей в 969 году (часть была пленена греками под предлогом смотрин невест для принцев Романовичей).

Сначала Святослав разбил враждебную ему партию болгар, поставил гарнизоны в городах, Борис Петрович был его союзником. Потом Святослав пошёл на Константинополь и, по летописи, победил греков под Аркадиополем в 970 году, а по хронике Льва Диакона, проиграл, но в любом случае вернулся в Болгарию, что русская летопись объясняет получением откупа. Про осаду Доростола греками и уход уцелевших русских с 2 мерами хлеба на каждого (и зрением – а его греки лишали пленников) летопись не знает, но знает о мире: « Царь же обрадовался и повелел писцу записывать все речи Святослава на хартию. И стал посол говорить все речи, и стал писец писать ». То есть условия были продиктованы русской стороной?! Или летопись слишком оптимистична? – нет, и Лев Диакон пишет, что император « с радостью принял условия россов ». А условия были такие (снова летопись): « никогда не буду замышлять на страну вашу, и не буду собирать на нее воинов, и не наведу иного народа на страну вашу, ни на ту, что находится под властью греческой, ни на Корсунскую страну и все города тамошние, ни на страну Болгарскую. И если иной кто замыслит против страны вашей, то я ему буду противником и буду воевать с ним ». Как мы видим, неправы комментаторы, называющие мир чуть ли не капитуляцией Святослава. Приведённый отрывок означает, что Византия становится протекторатом Руси от слова «protect» – защищать. И Русь это делала впоследствии – при Владимире и даже при Святополке русские войска помогали грекам против мятежников, в Армении и Болгарии, которая была окончательно покорена греками с русской помощью в 1020-е годы императором Василием « Болгаробойцей ». Так что действия Святослава в Болгарии не очень похожи на интернациональную помощь, тем более что после русско-византийского мира именно болгары сообщили печенегам о движении на Русь Святослава, « взяв имения много и полон бесчисленен ». Ведь при Аркадиополе болгары и печенеги сражались со Святославом против греков, а значит после русско-византийского мира они стали против обеих сторон. Известно даже о греческом посольстве к печенегам с просьбой пропустить Святослава, но комментаторы говорят, что посольство подкупило печенегов для нападения.

Когда летопись расходится с хроникой Льва Диакона касательно итога битвы под Аркадиополем, некоторые историки находят выход из положения, говоря, что битвы было две в разных местах – по одной выиграла каждая из сторон. Но распыление сил даже одной из сторон сомнительно, а обеими – вовсе из области фантастики. Тогда судьба войн решалась в генеральных сражениях, не было фронтов, направлений и т. д. Да и вероятность того, что два источника умолчали об одном сражении каждый, мала.

Когда же летопись расходится с Львом Диаконом в описании ухода русских с Дуная, то как раз здесь очень похоже на два разных ухода.

Первый уход в 971 году триумфальный, с имением и полоном, с миром. Здесь не было осады Доростола, но здесь была встреча Святослава с Цимисхием на берегу Дуная. Святослав «переплыл» Дунай в ладье (если бы он прибыл на встречу из осаждённого Доростола, стоящего на южном берегу Дуная, он вышел бы через ворота). Не было состояния войны, Цимисхий приходил без армии, только с «бессмертными», а Святослав свободно перемещался по своим придунайским владениям, и конкретно для этой встречи мог действительно переплыть с северного берега Дуная на южный. Тогда же Цимисхий мог « воздать Борису почести, назвав владыкой булгар » – тоже не очень похоже на войну. Это июль 971 года. Сразу после встречи был оформлен мир и Святослав ушёл с частью войск и добычей на Русь, гарнизоны остались. По пути зазимовал в Олешье в устье Днепра, а весной 972 года был убит печенегами на днепровских порогах на пути в Киев.