Александр Шубин - Преданная демократия. СССР и неформалы (1986-1989 г.г.)

Последние слова относились уже не столько к школьному клубу, сколько к более общей идее дискуссионного клуба, который «революционные борцы» хотели создать для перехода к открытой агитации.

Было решено создать дискуссионный клуб, на котором легально обсуждать общественно-политические проблемы, постепенно прощупывая рамки дозволенного. Затем планы «революционеров» пошли дальше. При клубе необходимо было создать лекционное общество (ЛО), через которое агитаторы группы могли бы вести работу с рабочими и служащими. По мере успеха этой работы предполагалось создать трудовые общественные союзы (ТОСы) и развернуть с их помощью оппозиционную работу по образцу польской «Солидарности» – с демонстрациями, забастовками и так далее. Вся система некоторое время именовалась «Лотос». «Лотосы» должны были создаваться и в других городах страны, в результате чего должна была возникнуть всесоюзная организация.

Юные теоретики считали, что параллельно в условиях кризиса возникнет вооруженное движение против коммунистов («Антибюрократическая армия»), к которому «Лотос» не должен присоединяться, но которое может стать важным аргументом в давлении на власти (тактика либералов и умеренных народников в период народовольческого террора). Ненасильственный характер предполагавшегося оппозиционного движения сначала был обусловлен тактическими соображениями, осознанием мощи репрессивного аппарата, но позднее, в ходе философских дискуссий 1987 года, идеологи движения пришли к выводу, что ненасилие – дело принципа и что насильственное социалистическое движение приведет к тоталитарным результатам. Также предполагалось, что после первых успехов ненасильственной революции коммунистам удастся одержать победу. Основываясь на опыте революций в России, Никарагуа и Польше, молодые леваки полагали, что в ходе первого натиска удастся создать систему связей между различными гражданскими движениями и добиться большего уровня свободы, чем до революции. Это позволит затем перегруппироваться в полуподпольных условиях и нанести режиму окончательный удар где-то на грани веков.

Самое удивительное, что тактическая схема 1986 года была частично осуществлена. Во второй половине этого года был создан дискуссионный клуб и началась агитация, тогда же я начал работать в обществе «Знание», под прикрытием которого в 1986—1989 годах провел несколько сот лекций оппозиционного содержания на заводах и в учреждениях Тимирязевского района Москвы (в 1989—1993 годах жители этого района устойчиво голосовали против коммунистов). Союз оппозиционных социалистических политклубов был создан в 1988 году. В 1987-м началась пропаганда на предприятиях. В 1989-м установились устойчивые связи с рабочим движением. В 1988—1989 годах оппозиционное движение, в котором «общинные социалисты» играли одну из ключевых ролей, стало массовым. По счастью, не возникло никакой «Антибюрократической армии». Зато в части свержения коммунистического режима оппозиционеры даже переусердствовали. Впрочем, бюрократический режим, изменив форму, устоял.

Пока «общинные социалисты» продумывали стратегию создания революционного движения «из себя», старшие товарищи принялись формировать гражданское общество из того, что было.

ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫформирование гражданского общества было успешно завершено, его элементы должны были соединиться в целое. Соединить их могла только политизированная структура, переплетающая в единый травяной покров корни пробивающихся к небу травинок. Поле гражданского общества нужно было собрать воедино.

Эту задачу взял на себя Клуб социальных инициатив, возникший в Москве в сентябре 1986 года. Клуб не мог не возникнуть, так как для него созрела социальная ниша. Символично, что при его рождении в качестве повивальных бабок присутствовали практически все такие разные общественные течения: самое древнее неполитическое неформальное движение – коммунарское, осколки диссидентства, социологическая наука и даже «компьютерная революция». Точкой, где им суждено было сойтись, сначала стал Арбат.

М. В. Малютин рассказывает о Клубе социальных инициатив: «Началось все с того, что на Арбате была создана в 86– м году эта пешеходная зона… И это самим фактом своего возникновения создало некую новую среду для общения» [18].

Здесь закипели дискуссии на темы культуры (пока без явного оппозиционного содержания). Рядом находился «красный уголок», где по инициативе программиста С. Патчикова был создан компьютерный детский клуб «Компьютер» на базе районного детского клуба «Наш Арбат». Компьютеры предоставил Гарри Каспаров, купивший их после очередного матча с Анатолием Карповым. Это было первое в Москве скопление персональных компьютеров, доступное простым гражданам. Никакой политики в этом начинании пока не было. Программисты писали программные продукты, дети осваивали первые виртуальные игрушки. Но в удобно расположенный клуб стали заходить люди, искавшие общественного «дела». Так сказать, «на огонек». Образовалось несколько секций клуба «Наш Арбат» – компьютерная, театральная, художественная.

«Там собирались всякие новаторы – педагогические, общественные» [19], – вспоминает математик и социолог Григорий Пельман.

Пельман пришел в «Наш Арбат» по компьютерной линии – у него был один из первых в Москве ноутбуков, подаренный знакомым швейцарским математиком О. Парно. Профессор Парно был троцкистом, и через него к Пельману стали приезжать французские троцкисты, готовые работать на дело русской революции. Сначала они привозили антисталинскую литературу, затем стали знакомить неформалов и левых диссидентов.

Г. Пельман вспоминает: «У была интересна картотека, они вели мониторинг западной прессы, приходили и говорили: „А ты знаешь такого Кагарлицкого?“ – Отвечаю: „Нет, не знаю“. – „Давай, мы тебя познакомим“ [20].

Троцкисты контактировали с кругом «Поисков», от которых теперь остались посиделки на квартире М. Гефтера. Вероника Гарос («Веро») познакомили Г. Пельмана с Б. Кагарлицким и Г. Павловским. Павловский «подтянул» в Москву своего старого товарища В. Игрунова.

Вспоминает Г. Павловский, который был в то время связным с кругом либеральной интеллигенции, собиравшимся у Гефтера: «Квартиру тогда посещали Левада, Шейнис, Лен Карпинский и другие будущие участники клуба „Московская трибуна“. С соблюдением всех правил конспирации стал наведываться Юрий Афанасьев – s качестве связного от советника Горбачева Черняева, за которым стоял Александр Яковлев. Через квартиру Гефтера прокручивались вопросы, интересовавшие либеральное крыло Политбюро, включая Горбачева, – например, нужно ли выпускать фильм «Покаяние». Из участников обсуждения фильма не видел никто».