Яков Нерсесов - «Свет и Тени» врагов, «совместников/совместниц», «коллег по ремеслу» и… не только генерала Бонапарта. Книга 2: от М до Я

Причем, во многом, благодаря тому, что так пожелал французский император, которому о нем все уши прожужжал Лафоре.

… Между прочим, его первая встреча с Наполеоном произошла в 1806 г. и ознаменовалась обменом весьма оригинальными колкостями. При вручении последним верительных грамот, победоносный император французов (совсем недавно он в очередной раз поставил Австрию в известную всем «коленно-локтевую, миссионерскую позу», по-русски – «позу прачки», разгромив ее вместе с ее русскими союзниками при Аустерлице), глядя на дипломата из под лобья, иронично процедил сквозь зубы: «А вы довольно молоды, сударь, для того, чтобы представлять самую старую монархию Европы!» Меттерних – представитель совсем недавно побежденного государства, которому на тот момент было всего лишь 35 лет, за словом в карман не полез и достойно парировал выпад именитого противника, который был старше его всего лишь на пару лет: «Я нахожусь в том самом возрасте, в котором Вы, Ваше Величество, выиграли битву при… Аустерлице». Именно с той поры Наполеон невзлюбил тактичного, но острого на язык австрийца…

И тем не менее, в 1807 г. именно Меттерниху удалось выговорить очень выгодные для Австрии уступки при заключении договора в Фонтенбло.

В Париже этот блистающий красноречием и остроумием, поражающий роскошью и изяществом молодой красавец-дипломат и, по совместительству женолюб, попал в свою стихию. Неподражаемое сочетание лжи и патетики, иронии и лести, отваги и осмотрительности позволяло ему быть одновременным отменным дипломатом, шпионом, политиком и… искусным любовником. Меттерних продолжил «дрезденско-берлинскую практику» и быстро прослыл галантным дамским угодником и в столице европейского глэмура (читай, изысканного шика и утонченного секса а-труа и более – в зависимости от возможностей и способностей «мустанга», накормленного «шпанской мушкой» и прочими половыми возбудителями!) – Париже.

Рассказывали, что на его «сексодроме» (в постели) перебывала половина высокопоставленных парижских дам-любительниц искрометно-необузданного секса, вплоть до любвеобильной сестры Бонапарта Каролины Бонапарт – жены знаменитого бабника Мюрата. (Если все они были без ума от неповторимого искусства «душки» Венчеслава, то они для него были всего лишь… работой: он давно понял, что сексуально удовлетворенная женщина может сделать для дипломата гораздо больше, чем деньги и пушки его страны!) Отнюдь, не без их помощи Меттерних нащупал самое уязвимое место Наполеона: главное оружие в борьбе с ним – работавшее против него время и его безумное честолюбие!

«Чтобы победить его, нужно только одно – умение ждать!» – рассуждал Клеменс, как бы сам с собой. Меттеринх умел так ловко отстаивать свою позицию на переговорах, что жестоко битая Наполеоном Австрия никогда не оставалась «у разбитого корыта». Очень скоро после их первого знакомства Бонапарт дал весьма ценную характеристику Меттерниху-дипломату: «А он вполне созрел для роли государственного деятеля, поскольку хорошо лжет!» Прошло совсем немного времени оценка дипломатических способностей Меттерниха в устах Бонапарта выросла еще больше: «Меттерних – величайший лгун века!»

Союз между Францией и Россией, в том же году заключенный в Тильзите, поставил Вену в очень затруднительное положение. Меттерних полагал, что Австрия должна стараться вступить в союз с Францией и расстроить дружественные отношения между последней и Россией, чтобы отвратить раздел Турции или получить в нём свою долю. Эрфуртское (1808 г.) свидание разрушило его надежды на прочный союз с Францией. В том же году Меттерних информировал венский двор, что Наполеон намеревается вскоре напасть на Австрию и что рано или поздно Вене придется прибегнуть к самообороне.

В результате в 1809 г. Австрия, пользуясь тем, что Бонапарт «застрял» со своими лучшими войсками на Пиренейском п-ве, предпочла сама начать превентивные наступательные действия, но они, несмотря на то, что за Австрию сражался ее лучший полководец эрцгерцог Карл, окончились полнейшей неудачей, и Австрии пришлось купить мир ценой уступки части австрийской Польши и иллирийских провинций. С тех самых пор Венский двор стал придерживаться политики исключительно точного расчета, в которой не было места каким бы то ни было национальным симпатиям.

Именно Клеменс Меттерних оказался назначен преемником Иоганна Филиппа фон Штадиона, отождествлявшего интересы Австрии с освобождением Германии, на посту министра иностранных дел. На эту одну из ключевых и крайне опасных («шаг в сторону – расстрел!») позиций в правительстве любой ведущей державы Европы Меттерних, вступил 8 октября 1809 г.

… Между прочим, «величайшему лгуну» князю Клеменсу фон Меттерниху принадлежит рекорд политического долгожительства в Европе 1-й половины XIX в.: с 1809 по 1848 гг. он был австрийским канцлером и министром иностранных дел…

К Наполеону «величайший лгун века» относился двояко: он отдавал себе отчет, что в одиночку Австрии воевать с Францией смерти подобно и после Ваграма выступил с инициативой «приручить корсиканское чудовище», откупившись он него бело-девственным телом одной из австрийских принцесс. Сказано – сделано: белокурая эрц-герцогиня Мария-Луиза стала французской императрицей, а затем и матерью наследника Наполеона! Теперь «побежденная и униженная» Австрия могла спокойно (по меткому определению Меттерниха) «гладить гриву льва»! Нужно отдать должное Клеменсу в том, как ловко он провернул женитьбу Бонапарта на австриячке. Первоначально «корсиканское чудовище» нацелилось на двух самых лакомых невест Европы той поры – сестер российского императора великих княжён либо Екатерину Павловну или Анну Павловну. «Лукавые маневры» их «непрозрачного» братца-«византийца» вокруг выдачи их замуж за повелителя Европы привели к тому, что всесильный и амбициозный французский император глубоко оскорбился и трещина между Россией и Францией стала «расти не по дням, а по часам». Как только до Меттерниха дошли первые слухи о провале этой «династической комбинации», он мгновенно разыграл свою «крапленую» карту. Причем, с такой быстротой, что многие потом предположили: этот «ход «кобылой», вернее «телкой -блондинкой с парой увесистых сисек и аппетитным «нижним бюстом» на двух стройных ножках» был у него заготовлен заранее и свою сексуально-аппетитную «джокершу» он вбросил в игру в самый нужный момент, когда голодное «корсиканское чудовище» заглотнуло ее, не очень-то просчитав все последствия такого поступка. «Мой преемник будет внуком австрийского императора, – самодовольно говорил Наполеон, – и найдет в нем когда-нибудь охрану, подобно тому, как наследник австрийской короны найдет охрану в моем преемнике!»