Яков Нерсесов - «Свет и Тени» врагов, «совместников/совместниц», «коллег по ремеслу» и… не только генерала Бонапарта. Книга 1: от А до Л

Скончался излишне доверчивый князь много лет спустя после того «конфуза» и окончания эпохи наполеоновских войн.

фон Ауэршперг, Карл фон Маутерн (1750—1822) – фельдмаршал-лейтенант австрийской службы (24 апреля 1796 г.), тайный советник, камергер, принц фон Ауэршперг (21 декабря 1791 г.).

Родился 21 октября 1750 г. в Вене в семье принца Карла Иосифа Антона Иоганна фон Ауэршперга (1720—1791) и его супруги Марии Розалии Эрнестинs Жозефы Траутсон фон Фалькенштейн (1724—1792).

В юности поступил на военную службу кадетом.

… Кстати, 2 октября 1776 г. был женат на графине Марии фон Лобковиц (1756—1823), детей не имел…

19 июля 1778 г. – майор, 2 февраля 1788 г. – подполковник, 10 ноября 1788 г. – полковник.

Участвовал в Австро-турецкой войне 1789—90 гг., командовал 27-м пехотным полком, отличился при захвате Неу-Орсова. 25 апреля 1790 г. – генерал-майор.

В 1793 г. сражался с французами в Нидерландах, был взят в плен и обменян только в 1795 г.

24 апреля 1796 г. произведён в фельдмаршал-лейтенанты , с 20 апреля 1801 г. – шеф 24-го пехотного полка.

В кампанию 1805 г. командовал Резервным корпусом, во время отступления австрийской армии получил приказание взорвать Таборский мост – одну из основных переправ через Дунай.

Дело в том, что Наполеон решил как можно быстро переправиться через Дунай, чтобы не дать русским соединиться со спешащими к ним подкреплениями и война не затянулась бы на неопределенное время!

Эта крупнейшая европейская река была столь широка и полноводна, что переправиться через нее было отнюдь непростой задачей. Наполеон понимал, что он по вполне понятным причинам ( кампания затягивалась , а к русским – большим мастакам понаматывать врагу кишки на штыки – шла серьезная подмога с восток и севера !) вынужден спешить и поэтому поставил перед своим гасконским зятем Мюратом почти что невыполнимую задачу: захватить мосты через Дунай не разрушенными!

Но все австрийские части уже перешли на левый берег Дуная и приготовились к обороне двухглавных мостов через реку.

Первый (ближайший к Вене) – 100 -метровый Таборский, второй – 430 -метровый Шпицкий, причем, оба были сооружены из деревянных балок, так что разрушить их было очень просто. Австрийцы их заминировали и покрыли горючими веществами. За ними встали все оставшиеся у них в окрестностях Вены 13 тыс. войск. Шпицкий мост прикрывала сильная батарея из 16 пушек, простреливавшая все подступы к нему. Еще 24 орудия оставались в резерве. Австрийские офицеры получили строжайший приказ: при первом же появлении врага тут же взорвать мосты! Взять их открытой атакой не представлялось возможным либо бой обещал быть крайне тяжелым.

Обстановка тогда вокруг была такова, что не мудренобыло потерять голову.

… Между прочим , для лучшего понимания характера развития дальнейших событий по «обороне» мостов следует сказать, что в Вене везде ходили разговоры о якобы уже идущих где-то переговорах о мире. В австрийских войсках, естественно, хорошо знали об этом и мало кто из их офицеров понимал, что происходит на самом деле!? В сложившемся раскладе среди австрийского генералитета не был единого мнения в вопросе – как быть, если враг предпримет попытку захвата моста!?.

Мюрат, которому его шурин поручил «попытаться перейти Венский мост», решил действовать на свой страх и риск. Подобно всем гасконцам человеком он был крайне рисковым и то, на что он пошел – навсегда вошло в анналы истории как сугубо гасконский трюк или «гасконада».

…Французские войска без помех церемониальным маршем уже вошли в Вену, где их трофеями стали 2 тыс. пушек, 100 тыс. мушкетов, огромное количество боеприпасов (пороха, ядер и патронов) и «тонны» венских… кружев! Вена, как известно, не без оснований соперничала с Парижем за право считаться европейской столицей женской моды той поры…

Но австрийцы все еще продолжали охранять свои мосты через Дунай. Они ждали приказа поднять переправы на воздух. Вскоре к решетке Таборского моста приехала роскошная карета, из которой вышел некий важный господин и сообщил, что вот-вот прибудет сам маршал Мюрат для личной встречи с генералом Ауэрспергом. После того как он укатил, тут же у моста возникла другая богато украшенная карета с еще одним респектабельным господином доверительно предупредившим австрийского постового офицера лейтенанта Эрбаи, что Ауэрспергу следует явиться самому к предмостной решетке для переговоров с высоким визитером. От этого постоянного мелькания высокопоставленных инкогнито с туманно-важными намеками у молодого офицерика пошла голова кругом: то ли стрелять при первом появлении французов, то ли… взрывать мост без разговоров, то ли…

Не желая брать на себя ответственность за тот или иной поступок, он уже послал унтер-офицера предупредить командующего о грядущем высоком визите. Только-только он это сделал, как перед ним снова возникли важные визитеры. На этот раз это были известные офицеры Великой армии – еще один выходец из Гаскони, адъютант Наполеона генерал Анри-Грасьен Бертран(1773—1844) и бригадный генерал Жан-Луи Оливье Моссель/Муассель(2 апреля 1770 г., Лаграс, пров. Лангедок – 25 ноября 1848 г., Валанс, департ. Дром) – начальник конной артиллерии Резерной кавалерии Мюрата. За ними «крадучись», насколько это было возможно, двигались… четыре конных полка (два гусарских и два драгунских) с тремя пушками.

Пока словоохотливый, как все гасконцы, Бертран ловко забалтывал ошарашенного лейтенантика, французы попытались взломать замок на опущенной мостовой решетке. В начавшейся суматохе, австрийские гусары открыли стрельбу и понеслись назад по мосту к своему начальству с призывами к бою!

Срочно подъехавшему австрийскому полковнику Герингеру Бертран категорично объявил, что он, как адъютант самого Наполеона, ответственно заявляет о заключении последним с генерал-лейтенантом Гиулаем договора о приостановлении боевых действий и скорейшем подписании мира! При этом, подписание мира напрямую зависит от непременной сохранности Шпицкого моста – за него головой ручался не только Гиулай, но и обер-камергер граф Врбна!

Полковник всячески упирался, отказывался пропустить французов на переговоры с Ауэрспергом. Бертран нажимал, австрийцы потом уверяли, что он даже дал честное слово офицера (на войне – как на войне илиa la guerre comme – a la guerre !), что переговоры на самом верху уже вовсю идут! В конце концов, Герингер «сломался» под нажимом «сладкоголосого французского дуэта» и пропустил Бертрана с Мосселем на переговоры со своим командующим. Все трое неторопливо пересекли Дунай по мосту и поехали искать генерала Ауэрсперга, который в тот момент пребывал в своем штабе в 4 км от Шпицкого моста…