Максимилиан Маркевич - Падение Флавиев

– Вставай, чего улегся?! Это только царапины, не притворяйся умирающим. Я еще даже не начинал наносить серьезные раны.

В этот момент Туллий достал из-под туники серебряный кинжал и проткнул голень стоящего рядом преторианца. Тот заорал и упал. Лысый ногой выбил кинжал у юноши.

– Молодец, хвалю! – восхитился главный. – Глядишь, ты бы стал настоящим воином. Весь в ранах и в крови – и не ломаешься. Даже как-то жаль тебя убивать.

– Да убей ты его уже наконец! – закричал другой преторианец, корчась от боли.

– Что ты ведешь себя как девица? Вон юнец с кинжалом в голени молча стоял, а ты все ноешь и ноешь.

Туллий уловил момент и пополз к отброшенному в сторону своему серебряному кинжалу.

– Смотри, он уходит! – завопил раненый.

– Скорее уползает, – рассмеялся преторианец и приблизился к Туллию, который, пытаясь спрятать кинжал в тунику, уже добрался до конца переулка и оказался возле многолюдной улицы. – И что же мне с тобой делать?

– Отпусти меня… – еле слышно произнес Туллий.

– Ну, вот, ты меня начал разочаровывать уже. Просить о пощаде – это последнее, что должен делать настоящий римлянин.

– Я дам тебе золото, – и юноша протянул ему мешочек с монетами.

– Что же, предложение неплохое и, надо сказать, честное, но вот только за твою смерть мне заплатят должностью при императоре.

– Мой дядя не из тех, кто выполняет свои обещания. Если ты уважаешь моего отца, то возьми монеты и отпусти меня.

– А ты мне нравишься. – Заулыбался преторианец. – Боец, да еще и дела умеешь вести.

– Тогда бери монеты, и забудем обо всем.

– Видишь ли, может быть, я бы и пошел на это, если бы уважал твоего отца, но… – и он замолчал, а лицо искривила гримаса злобы. – Он нас изгнал из преторианской гвардии с позором, и самое малое, как я ему могу отомстить, это убить его отпрыска.

– Ну что же, – уже улыбнулся окровавленный Туллий, – рад за преторианцев, что на пять уродов там стало меньше.

Юноша подбросил содержимое мешочка кверху, и золотые монеты разлетелись по сторонам, оказавшись в переулке и на улице. Сам же он из последних сил выпрыгнул из переулка на улицу и остался лежать. Граждане, проходившие мимо, завидев золото, как обезумевшие бросились его собирать. Но это не остановило преторианца, и он уже склонился над Туллием.

– Старый трюк с монетами, – произнес лысый убийца. – Кто его только не делал. Беда лишь в том, что я сейчас убью тебя при этих людях, а никто даже не обратит на это внимания, потому что всем ты безразличен.

Лысый преторианец только занес над Туллием свой кинжал, как тут же отлетела его голова в сторону и тело упало рядом с юношей. Туллий не видел, кто его спас, но, собрав все свои силы, быстро поднялся и пошел, хромая, среди граждан, которые его задевали плечами. Не сломленный, он брел дальше в никуда, пока в очередной раз его не задели и он упал, как тут же услышал крики римлян по поводу смерти Тита, лишь тогда он заплакал и лег обессилевший на дорогу, закрыл глаза и провалился в темноту»…

***

– …Меня спас человек, которому я буду благодарен всю свою жизнь, – завершил рассказ Туллий.

– Кто это? – спросил сенатор.

– Ради его безопасности я не буду раскрывать имя.

– Ты мне не доверяешь?

– Скорее этим стенам.

– Ну что же, я выслушал тебя.

– Так ты мне поможешь?

Гней Сервий встал и начал ходить взад и вперед, что-то обдумывая.

– Сенатор? – снова обратился к нему Туллий.

– Твой рассказ убедителен, а глаза не врали.

– Но ты мне не поможешь… я все понял.

– Наоборот, помогу!

– Правда? – поразился Туллий.

– Помогу свергнуть Домициана и… сделать из тебя нового императора Рима!

Луций и Маний места себе не находили, шныряя взад и вперед по мощеной дороге, когда из виллы Авла вышел Туллий.

– О боги, друг наш, – обрадовался Маний. – Ты цел и невредим?!

– Мы думали, что ты уже не жилец, – радостно подхватил разговор Луций. – Я еле снял с забора Мания, который уже хотел было бежать за тобой внутрь.

Туллий ничего не ответил и побрел дальше. Друзья бросились за ним.

– Ты вправе обижаться на нас, – заговорил Маний, – но нам не до конца понятно было, что там внутри происходит. Я лишь видел, что стража засуетилась.

– Да все нормально, правда, – заговорил уже Туллий. – Просто мне надо все хорошенько обдумать.

– Что именно? – поинтересовался Луций. – Что там произошло? Где рабыня? Ее убили? При тебе убили? Тебе угрожали или близким?

– Нет, никого не убивали и никому не угрожали.

– Тогда что?

– Я сейчас не в состоянии что-либо объяснять. Когда придет время, я все расскажу, обещаю, – и Туллий что есть мочи помчался домой.

Он вошел в домус 17 17 Домус – дом-особняк одного рода. , когда все трое обитателей уставились на него.

– Знаю, знаю, я поздно пришел и не предупредил вас, но все хорошо, и мне надо побыть одному, – и быстро проскочил в свою кубикулу.

Вслед за ним зашел Клитус.

– Я сейчас не могу говорить… – начал было Туллий.

– Что случилось? – спокойно спросил Клитус и сел на селу 18 18 Села – табурет. . – Я все понимаю, тебе нужен покой и отдых, но я, как глава этой семьи, имею право знать, что происходит.

– Я встречался с префектом, его сыном и сенатором.

– О боги, где?

– На вилле сына префекта. У меня был разговор с сенатором Гнеем Сервием, который, как и я, хочет смерти Домициана. В общем, я буду участвовать в заговоре.

– Что? О чем ты говоришь?

– Это уже решено.

– Туллий, ты мне сам рассказывал о последних словах твоего отца. Тебе необходимо отправиться на могилу настоящих родителей, узнать все о них, познакомиться с их религией. Ты еще юн и неопытен, на данный момент ты эту битву проиграешь. Необходим опыт – военный, тактический, жизненный. Сенаторы вечно плетут интриги и всегда устраивают заговоры против всех императоров без исключения. Это политические игры очень богатых людей, которым просто скучно живется. У них есть все, но им надо больше. Ты же другое дело, тебе нельзя ошибиться.

– Ты не понимаешь, Домициан отравил Тита, об этом уже знают все в Риме. Тит умер в сорок один год в расцвете сил. Почему?

– Многие умирают и в двадцать лет по непонятным причинам. Это частое явление, к сожалению.

– А мой дед Веспасиан прожил семьдесят лет.

– Исключение из правил.

– Моя жизнь – это месть.

– Ты чудом выжил там, где невозможно было выжить. Может, Бог не зря тебе дал еще один шанс? Может, для чего-то высшего?

– Бог? О каком Боге ты говоришь? Вы христиане?

– Насколько мне известно, как и твои настоящие родители тоже.

– Почему вы скрываете? Сейчас нет гонений на христиан.

– Ты не прав, Домициан возобновляет гонения на нас.