Муслим Мурдалов - Материалы к истории народов Северного Кавказа

«АКАК».Том V. Тифлис. 1873

§611. Рапорт Владикавказского коменданта ген.-м. Адриана ген. Ртищеву, от 29-го июля 1814 года, №355.

На повеление в. выс-а, от 30-го минувшего июня, Тагаурцами мне доставленное сего июля 23-го числа, имею честь донести, что жалоба Тагаурских старшин на фамилию Дударовых, будто бы сии отняли у прочих Тагаурцев луга и доходы от проезжающих купцов, по исследовании оказалась ложною: Дударовы никаких лугов не отняли и никаких доходов не лишили, а претензия Тагаурцев на фамилию Дударовых состоит в том, чтобы позволено им было пахать те самые земли около Елисаветинского редута, кои вспахивают Дударовы; но те земли моим предместником ген.-м. Дельпоцо, слишком теперь уже два года, отданы Дударовым, от коего и свидетельствами снабжены. Я, стараясь уговаривать и согласить их, предложил Тагаурцам, что около Владикавказа, особливо при речке Черной и Кобане, прекрасные для поселения земли со всеми выгодами: «около Елисаветинского и Константиновского редутов много гулящей земли, просите, – я представлю начальству и просить буду, чтобы позволено было отвести вам какие вы изберете и тогда пойду я сам с вами и отведу». – Нет! Позволь нам пахать на той самой земле, на которой Дударовы пашут. – Тагаурцев никак не возможно удовлетворить, ибо, когда раз кому отведена земля, без всякой его вины и причины отнять и отдать другому, мне кажется, невозможно; Дударовы же с своей стороны не соглашаются иметь себе в товарищи и соседи Тагаурцев, потому что они будут воровать и грабить, а они, как чиновники, должны отвечать. Вторая претензия их состоит в том, чтобы со всех проезжающих, без всякого разбора состояния, брать по 10 р. с., и им отдавать, чего также никаким образом делать невозможно, поелику проезжающие и проходящие не равного состояния: кто купец, кто работник, кто князь, кто офицер или служащий; они одних офицеров и солдат только исключают из числа своих данников, а с прочих со всех хотят взять и повелительным голосом с угрозами приказывают мне взять с каждого по 10 р. и им отдать, не смотря на то, что в положении, сделанном генерал-фельдмаршал графом Гудовичем с старшинами их и с которого копию при сем в. пр. почтеннейше представляю, ясно сказано, что с проезжающих купцов с товарами и без товаров брать по 10 р. с., а с простолюдных – с конного по 35 к., с пешего по 20 к. Они сего и слышать не хотят. Избегая всякого подозрения и претензии, я собираю на дворе или на чистом поле Тагаурцев и приезжих, и кого по паспорту или билету нахожу, что он едет по торговому промыслу, тому велю заплатить 10 р. с.; у кого же найду, что он отпущен для работы или в работники у тех же купцов, тому велю 35 к. с. заплатить, ибо иначе я людей, которых от роду моего не видал, знать не могу.

Как по паспортам и билетам Тагаурцы с наглостью приказывают мне брать с каждого без разбора по 10 р., грозя, что они оставят Владикавказ, не будут более ездить, что я хочу их истребить и тому подобные преобидные выражения, – я им показываю паспорты и билеты каждого; они говорят, что в паспортах и билетах врут. Быть может, что там, где билеты и паспорты проезжающим дают, и делается какое-либо злоупотребление; но я того знать не могу, иначе узнать не могу кто купец, кто работник, как по билетам и паспортам. – Третья их претензия состоит в том, чтобы соль была им продаваема по рублю, а не по 2 за пуд, чего также никоим образом сделать невозможно, поелику соль та обходится в казну с доставкою по 1 р. 80 к. Каким образом можно отпустить им по рублю и то без предписания в. выс-а? Была соль прежнего заготовления по рублю, но оная вышла и остается только 350 п., которая продается по малой части бедным солдатам. Четвертая их претензия состоит, во-первых, давать аманатчикам более содержания, нежели ныне им производится по 25 к. медью; во-вторых, пускать их гулять куда хотят и когда захотят, и в третьих, определить им людей в услужение и тому подобные дикие и странные претензии, которые ни с чем несообразны и удовлетворить без особого повеления высшего начальства никоим образом невозможно. В положении именно сказано: в 1-м пункте, что купцы платят Тагаурцам по 10 р. с. каждый, за что Тагаурцы обязаны проводить их чрез свою землю без всякого вреда или убытка купцов, в чем должны Тагаурцы отвечать. Сего они никогда не хотят сделать и не сделают, но силою и угрозами исторгают у купцов особо на провоз денег; купцы, опасаясь, чтобы дорогою не вредили им, дают им сверх 10 р. по договору с ними, что именно в положении запрещено. Когда я стал им говорить, что сие не позволено и несправедливо, тогда они отвечали, что они никак не будут провожать за те только 10 р. На спрос же мой, для чего им дают по 10 р. с каждого купца? отвечают, что деньги те Бог им приказал брать за то, что они Тагаурцы. Я у них спрашивал: «когда Бог соблаговолил дать им такой указ и где оный? Покажите, чтобы и я знал». Отвечают, что они бумаги от Бога не имеют, но что они – Тагаурцы и должно им платить, и что они и то от Государя никакой пользы не имеют; что при царе Ираклии купцы платили им по 25 и 30 р. с., а при Государе и по 10 с каждого, без разбора, не дают. Сверх того, имеют претензию в том, для чего Российское начальство наградило одних Дударовых фамилий чинами, жалованьем и медалями, а им ничего не дало? «Они такие же Тагаурцы, как и мы; почему Дударовых более отличают и лучше нас их принимают?» —

И когда им говорят, что Дударовы, оставя воровство и грабежи, живут благородно, привержены и усердны Государю и Российскому правительству и потому они награждены и отлично с ними поступают. «Будьте и вы таковы и вы также получите, и с вами тоже ласково и снисходительно поступать всякий будет». Отвечают, что они служат (считая за службу, что живут в горах и караулят, когда купцы проедут, чтобы схватить по 10 р. с каждого), что они знать этого не хотят и что они равны Дударовым. Начальнику здесь с сим диким и необузданным народом великие хлопоты; человек не может знать, как с ними обходиться; чем ласковее с ними обходишься, тем они гордее и наглее бывают. Однако с тех пор, как мне грозили, что не будут ходить во Владикавказ и я им отвечал: «Ну, вы во Владикавказ не будете, так я к вам в горы со многими приду». И потом, спустя несколько дней, за упрямство, грубости их и дерзости против часового, я посадил двух старшин в колодки, нарядил роту и пушку, которая проводила купцов до Казбека и деньги собранные от купцов им не отдал, а после позвал двух старшин по умнее других, обласкав их, изъяснил им глупость их поступков и что от того произойти может и наставил их, как должны себя вести, чтобы заслужить милость начальства и Государя, – гораздо тише стали, а только просили меня донести в. выс-у о их вышеписанных претензиях, и хотя я их уверял, что в таковых претензиях они удовлетворения получить не могут, однако неотступно просили донести, о чем все почтеннейше и доношу.