Леонид Млечин - Зачем Сталин создал Израиль?

Не думавшие о классовой борьбе советские евреи были воодушевлены созданием Израиля и искренне хотели ему помочь. Они откровенно говорили и писали об этом.

Неладное заподозрили только очень опытные функционеры. Восемнадцатого мая сорок восьмого года заместитель ответственного секретаря Еврейского антифашистского комитета Григорий Маркович Хейфец поспешил доложить в ЦК ВКП(б):

«В связи с событиями в Палестине в Еврейский антифашистский комитет обращаются по телефону и лично, поступают заявления об отправке в Палестину в качестве добровольцев „для участия в борьбе с агрессором и фашистами“…

Имеются заявления от служащих министерства вооружений и от офицеров Советской Армии. Заявители мотивируют свои просьбы желанием помочь еврейскому народу в борьбе с английским агрессором… В ЕАК поступили также заявления об организации сбора средств на покупку вооружения…»

Заместитель ответственного секретаря пребывал в растерянности и просил указаний Центрального комитета.

Хейфец служил в органах госбезопасности с двадцать второго года. Всю войну он проработал в резидентуре внешней разведки в Сан-Франциско. В сорок седьмом его вернули в Москву и назначили заместителем ответственного секретаря Еврейского антифашистского комитета с поручением докладывать обо всем в министерство госбезопасности.

Функционеры ЕАК сразу поняли, что от них ждут подтверждения «советского патриотизма» и противодействия идеям эмиграции в Палестину: Израиль предназначен для евреев из других стран, для евреев, лишенных социалистической родины.

Хейфец составлял списки евреев, которые приходили в антифашистский комитет и просили отправить их добровольцами в Палестину — воевать на стороне Израиля против арабских реакционеров. Списки он передавал в министерство госбезопасности для «принятия мер».

Самого Хейфеца эта бдительность не уберегла от ареста в пятьдесят первом году. Но бывшему чекисту хотя бы сохранили жизнь. Его не расстреляли вместе с другими активистами Еврейского антифашистского комитета, а приговорили к двадцати пяти годам лишения свободы…

Двадцать четвертого мая сорок восьмого года в Москве устроили вечер памяти Соломона Михоэлса.

Обстоятельства трагической смерти художественного руководителя Государственного еврейского театра и председателя Еврейского антифашистского комитета не были тогда известны. Только потом выяснится, что его убили чекисты по секретному распоряжению Сталина. Инсценировали наезд — дескать, Михоэлс и его спутник, находившиеся в Минске, попали под грузовик. Но инсценировка была грубой, в нее не поверили. Пошли слухи, что Михоэлса убили. Но указаний сверху не было, поэтому похоронили его с почетом.

Выступал известный писатель Илья Григорьевич Эренбург:

— На сегодняшнем вечере, посвященном памяти большого актера и большого человека Соломона Михайловича Михоэлса, я хочу еще раз напомнить — бессмертная жажда: это сухие губы народа, который издавна мечтал о справедливости, который, запертый в душных гетто, добивался правды, за других пел и для других бунтовал.

Сейчас, когда мы вспоминаем большого советского трагика Соломона Михоэлса, где-то далеко рвутся бомбы и снаряды: то евреи молодого государства защищают свои города и села от английских наемников. Справедливость еще раз столкнулась с жадностью. Кровь людей льется из-за нефти. Я никогда не разделял идеи сионизма, но сейчас речь идет не о идеях, а о живых людях.

Я убежден, что в старом квартале Иерусалима, в катакомбах, где сейчас идут бои, образ большого советского гражданина, большого художника, большого человека, вдохновляет людей на подвиги…

Советская печать клеймила арабских реакционеров, которые пытаются задушить еврейское государство.

Когда Эренбург произносил свою речь, министр Шерток запросил коллегу Молотова: согласен ли он на то, чтобы Израиль «незамедлительно учредил свою миссию в Москве в составе посланника или поверенного в делах и генерального консула, и на то, чтобы одновременно была учреждена в Тель-Авиве советская миссия такого же ранга».

На следующий день, после того как текст ответа утвердил Сталин, Молотов телеграфировал в Тель-Авив согласие.

Первым послом в Израиле назначили Павла Ивановича Ершова. У него был опыт работы на Востоке. С сорок четвертого года он служил советником в советском посольстве в Турции.

А в ООН советские дипломаты продолжали сражаться против арабских стран и Англии, которые пытались урезать «суверенные права Израиля», и всячески защищали еврейское государство.

На заседании Совета Безопасности советский представитель потребовал немедленно вывести с территории Палестины иностранные вооруженные формирования, то есть арабские армии, пытавшиеся уничтожить в зародыше еврейское государство.

Организация Объединенных Наций отправила в Палестину три сотни военных наблюдателей, которые фиксировали постоянные нарушения перемирия в Иерусалиме со стороны арабов.

Единственным союзником, оказывавшим Израилю практическую помощь, был Советский Союз. К нему и обращались израильские руководители в критической ситуации.

Девятого июня сорок восьмого года министр Шерток телеграфировал своему представителю в Соединенных Штатах Эпштейну:

«Пожалуйста, обратитесь к представителям СССР по Вашему усмотрению в Нью-Йорке или Вашингтоне с запросом о возможности визита специальной миссии в Москву для обсуждения вопроса о закупках оружия и продовольствия. Ее предварительный состав — Намир, Бен-Арон, Перлсон.

Специальная миссия ожидает решения о вылете. В случае согласия вышеназванные лица обратятся за визами по прибытии в Прагу или Варшаву.

Дело чрезвычайно срочное. Телеграфируйте об исполнении, информируйте Голду Мейерсон».

Шестнадцатого июня Шерток отправил Эпштейну отчаянную телеграмму:

«Ввиду критической ситуации с горючим направляем специального эмиссара в Румынию для переговоров о покупке бензина. Танкер должен прибыть во время перемирия. В этой связи попросите советской поддержки нашего обращения к румынскому правительству».

Двадцать третьего июня министр иностранных дел Шерток телеграммой попросил Эпштейна встретиться с Громыко и обсудить, «как продать самолеты, другое тяжелое вооружение с последующей его доставкой после окончания перемирия (если это произойдет). Укажите, что условия перемирия не запрещают приобретения оружия за границей».

Тем временем Громыко завершал свою работу в Соединенных Штатах и готовился к возвращению домой.

Он проработал за океаном девять лет. Теперь Молотов хотел иметь его рядом, в Москве, и назначил еще одним первым заместителем министра. Молотов покровительствовал Громыко, а Вышинский столь же откровенно не любил быстро растущего соперника, который к тому же был на четверть века моложе.