Леонид Млечин - Зачем Сталин создал Израиль?

Двадцать третьего мая Абрамов, вновь докладывая Громыко о ситуации в стране, заметил: «Наша печать и радио, по нашему мнению, несколько преувеличивают роль Израиля и израильско-арабского конфликта на Ближнем Востоке и в мировой политике и уделяют Израилю непомерно большое внимание.

Достаточно сказать, что о нем только на страницах «Правды» и «Известий» за последние пять месяцев было опубликовано более десятка статей и пятьдесят восемь корреспонденций ТАСС, — больше чем о Турции и Италии, вместе взятых.

Очень часто наша информация об Израиле и его политике строится на непроверенных материалах арабской печати. Например, был случай, когда наши газеты сообщали об уничтожении в Израиле 193 арабских деревнь, тогда как в действительности такого количества арабских деревень в Израиле нет и не было. Сообщалось о расстреле в Тель-Авиве антивоенной демонстрации, во время которой якобы было свыше ста человек убито и ранено. В действительно этого также не было…

Сообщались также непроверенные сведения о поведении израильских войск на Синайском полуострове, в районе Газа, неправильные факты о войне 1948-49 годов между Израилем и арабскими странами и т. д.

Некоторые из указанных фактов публиковались, по-видимому, в целях дезинформации, но не достигали цели, поскольку не всегда были правдоподобны. Например, сообщение в «Правде» от 17 мая об израильско-иорданском соглашении о поставках израильского оружия в Амман было неубедительным. Оно вызвало лишь ядовитые насмешки израильской печати».

Иначе говоря, советские дипломаты прекрасно знали, что советская пропаганда, рассказывая об Израиле, постоянно врет. Но поправлять журналистов никто не стал, ведь они всякий раз выполняли указания ЦК партии. Несколько десятилетий советские средства массовой информации сознательно рисовали еврейское государство в самых отвратительных красках. Причем, когда писали о Соединенных Штатах или Западной Германии, которые тоже числились среди врагов, то приходилось соблюдать какие-то приличия. С Израилем можно было не церемониться и писать все что угодно.

Впрочем, в беседах с израильтянами советские дипломаты никогда не признавали, что советские журналисты пишут неправду. Посла Абрамова пригласила министр иностранных дел Израиля Голда Меир. Она хотела поговорить о том, почему отношения между двумя странами никак не восстанавливаются? Почему Советский Союз прекратил торговать с Израилем, но продолжает торговать с Англией и Францией, хотя они тоже участвовали в войне с Египтом?

Она заговорила и о том, как советские газеты пишут об Израиле.

— Два дня назад в советской газете «Известия» сообщалось о новом пограничном инциденте на сирийско-израильской границе, — возмущенно говорила Голда Меир. — В заметке написано, что израильские войска открыли огонь, в результате чего был ранен сирийской солдат. Это квалифицировалось как израильская агрессия. В действительности же это была сирийская агрессия, во время которой сирийцы убили израильскую женщину из пограничного селения. Об этом убийстве «Известия» даже не упомянули. Подобная тенденциозность проявляется в советской печати довольно часто. Это особенно относится к телеграфной информации, хотя в Израиле находится корреспондент ТАСС, который должен был бы правильно информировать Москву о происходящих в Израиле событиях.

Советский посол, разумеется, с порога отверг обвинения в необъективности советских журналистов, о чем с гордостью информировал Москву:

— Что касается претензий к советской печати, то я сказал, что не могу с ними согласиться. Я могу допустить, что в некоторых заметках, заимствованных из иностранной печати, могут быть иногда мелкие неточности, ответственность за которые несут иностранные газеты. Но общее направление и все существенные факты, которые сообщает наша печать, всегда являются правильными. Факты, опубликованные в «Известиях» по материалам сирийской печати, также изложены правильно.

Громыко уже не вспоминал о том, что он когда-то говорил с трибуны Организации Объединенных Наций в защиту еврейского государства. Приехав на сессию Генеральной Ассамблеи в октябре пятьдесят седьмого года, Громыко говорил о другом. В его словах звучала угроза, немыслимая в отношениях с другими странами, даже с теми, которые именовались в Москве «империалистическими»:

— Израиль мало задумывается над тем, как мыслится его дальнейшее развитие, да и само существование его как государства… Создается впечатление, что Израиль рубит сук, на котором он сидит.

Совсем другие речи звучали в разговорах с египетскими партнерами.

Второго ноября Хрущев и министр обороны Малиновский приняли военного министра Египта генерала Абд-эль Хакима Амера. Сначала они в унисон осудили западных империалистов. Потом Амер перешел к просьбам:

— Экономические возможности не позволяют Египту увеличить вооруженные силы. Что касается вооружения и боеприпасов, то Египет получил их от Советского Союза и Чехословакии. Однако египетское правительство весьма беспокоит вопрос воздушной обороны.

Хрущев поинтересовался:

— Удалось ли египтянам во время англо-франко-израильской агрессии сбить сколько-нибудь самолетов противника?

— В начале войны мы сбили восемь французских «мистеров» зенитной артиллерией, — гордо ответил Амер. — В двух воздушных сражениях египетская авиация не потеряла ни одного самолета. Может быть, для налаживания противовоздушной обороны послать в Египет советских специалистов?

Хрущев пообещал и дальше оказывать помощь Египту, сотрудничая и торгуя с ним:

— Советский Союз не имеет свободной валюты, но в обмен на египетские товары он готов продавать свои товары Египту. Советский Союз сорок лет живет без долларов, и, как видите, без долларов он достиг больших успехов в областях экономического, культурного и военного сотрудничества.

Хрущев обещал доложить президиуму ЦК и правительству о поставленных Египтом вопросах и на следующей встрече все обсудить конкретно. Он сказал, что если между Советским Союзом и Египтом сложатся взаимовыгодные отношения, «империалисты ничего не смогут сделать»:

— Соединенные Штаты и нас также блокируют, чтобы не дать технического оборудования, но, как видите, это не принесло им положительных результатов. Они хотели запустить первыми спутник Земли и уже назвали его «Авангард», но этот «Авангард» до сих пор находится где-то в американских лабораториях, а наш спутник уже давно летает.

— Мы были бы рады, — польстил ему Амер, — если бы вы, а не американцы первыми попали на Луну.

— Теперь уже не попадут первыми, — уверенно сказал Хрущев, — но если хорошо оплатят билеты, мы можем взять их в качестве пассажиров.